— Ты никогда не знаешь, когда пора бежать, Нора. В этом твоя проблема.
Её слова напугали меня.
Рози приподнялась на цыпочках.
— Только не отдавайся ему своим грустным, больным сердечком так легко. Всё может закончиться очень плохо.
Она угрожала мне? Об этом я не могла точно сказать.
С Рози трудно знать что-то наверняка.
Она ушла, прежде чем я успела спросить.
ГЛАВА 13
День 6
Настоящее
И будучи молодой и погружённой в безумие
Я злюсь.
Впадаю в отчаяние.
Рассыпаюсь на части.
Снова собираюсь воедино.
Побеждена.
Я сильная.
Я кругами хожу по своей темнице. Моё настроение меняется несколько раз в минуту. Эмоции бушуют и выходят из-под контроля.
В галлюцинациях я вижу вещи, которых быть не может. Слышу разговоры, которых никогда не было. Воспоминания, которые являются неправдой, и предназначение которых — пытать меня.
Мой разум становится моим злейшим врагом.
Он куда злее, чем всё ещё неизвестный похититель, который продолжает дразнить меня словами, которые я должна помнить.
Связать тебя.
Отвергать тебя.
Закованную в цепи…
Вода давно закончилась. От запаха и невыносимой жары в крошечной тёмной комнате, я слабею и заболеваю. Я пытаюсь контролировать жажду, но иногда ничего не получается, и всё, что я могу делать — просто лежать на полу и содрогаться от кислоты в своём желудке.
Я нахожусь в постоянной, ослепляющей боли. Между приступами голода и тошноты, я едва могу стоять на ногах.
Но затем я думаю о том, кто мог поместить меня сюда, и злость придаёт мне сил, на которые я и не рассчитывала. Я стучу кулаками по стеклу на окне, стараясь разбить его. Стучу, пока руки не покрываются кровоточащими ранами. Но стекло не поддается. На нем не появляется ни единой трещины.
Затем я снова впадаю в отчаяние. Преобладают мысли о смерти, и я обдумываю сотни способов, как покончить с собой. В эти мрачные моменты только это кажется единственным выходом.
Я надкусываю кожу на запястьях, пытаясь вскрыть себе вену. Кровь попадает на губы и язык. Но добраться до вены мне не удаётся. Я прекращаю попытки, когда рот наполняется металлическим привкусом. Сплёвываю и решаю попытаться снова, но от вида стекающей по рукам крови, начинаю паниковать.
Отрываю лоскуты ткани от футболки и перевязываю запястья, стараясь затянуть как можно сильней. Громко ругаю себя за собственную глупость. Когда депрессия немного утихает, я нахожу кое-что получше.
Намерение отомстить.
Я собираюсь найти того, кто заключил меня сюда. Того, кто запер.
— Может быть, твоя мать была права, пряча тебя ото всех.
Меня снова тошнит.
Слова Брэдли не выходят из головы.
— Я всегда буду защищать тебя. Несколько лет назад я пообещал тебе, что буду приглядывать за тобой. Так я и стану делать. Не смотря ни на что. Даже если за это ты меня возненавидишь.
Почему я вспоминаю об этом? Почему не могу перестать думать о злых зелёных глазах Брэдли?
Пустые, ничего не выражающие. Словно ничего не видящие…
— Прекрати! — рычу я. Мозг работает на убой. Ничто не имеет смысла. Реальность и фантазия перемешиваются со скоростью товарного поезда.
— Прекрати, Нора! Ты не понимаешь!
— Думай, Нора. Думай о той ночи. Что произошло? — бормочу я, пытаясь сфокусироваться. Я сжимаю пальцами запястье и останавливаю приток крови. Это дурацкая затея. Я не должна снова опускаться до этого.
Я должна думать.
Я должна вспомнить!
Я вижу деревья вдоль тротуара. Я тороплюсь. Шаги быстрые, я почти бегу. Я не могла сказать Марин, что иду. Она не ждёт меня. Мне хотелось показать ей мою новую татуировку, такую же, как у неё на руке.
Я надеялась, что ей понравится.
Раньше она сказала мне, что я хорошо выгляжу. Я всё ещё слышу её смех, когда девушка убирает волосы с моего лица.
Мне нравится, когда она прикасается ко мне.
Она специально это делает. В ласках Марин Дигби нет ничего случайного и непреднамеренного.
Никогда не думала, что смогу полюбить кого-то, но знала, что была наивной дурой.
Мама бы ужаснулась. Возмутилась. Она сочла бы еще одним проявлением моей грешной души моё нежное отношение к милой девушке, которая сочинила музыку к моей песне. Я практически чувствовала поцелуй трости преподобного Миллера на своей спине.