Рубашка порвалась, и Сергей упал на пол. Кирон недоуменным взглядом посмотрел на обрывок ткани в своей руке, потом лицо его страдальчески сморщилось. Кентавр отбросил обрывок в сторону, открыл рот и громко заревел, шмыгая и утирая нос рукой. Две девушки склонились над упавшим Сергеем и принялись его осторожно ощупывать и поглаживать.
- С ума сойти, - сказал Сергей, мягко, но твердо отстраняя шарящие по телу руки, - по моему, у кого-то поехала крыша.
Кентавр заревел еще громче, развернулся и поскакал галопом в сторону, разбрасывая попадающиеся по пути предметы мебели и женские тела. Пол вдруг начал заворачиваться сферой вслед скачущему Кирону и двинулся за ним. Сергей вздрогнул, вцепившись в темно-бронзовую ногу замершей рядом девушки, но нога мягко выскользнула из рук, просто пройдя сквозь пальцы. Пол поднялся, обтек полулежащего Сергея мыльным пузырем и ушел в сторону. Громадный прозрачный шар, сквозь поверхность которого все еще различался интерьер дворца, быстро уменьшаясь, покатился куда-то вдаль, временами легонько подпрыгивая. По дну шара скакал безутешный кентавр, громкие всхлипывания и плач которого доносились до Сергея еще долгое время после того, как шар скрылся вдали, за бугристым стальным горизонтом.
- Так, - сказал Сергей, - ты все еще уверен, что искуственный интеллект не может свихнуться?
Огляделся. Небо было почти таким же серым, как и в мире гигантского кролика, а вот под ногами, сколько взгляда хватает, все тянулись и тянулись округлые блестящие ленты темного металла. Впрочем, металлом это не было - Сергей осторожно пощупал землю и убедился, что поверхность твердая, но не металлическая - скорее, что-то вроде пластика. Чесноков встал на ноги и вся поверхность под ногами, словно только этого и ждала, пришла в движение.
С сухим шелестом, бугрясь и извиваясь, ленты двинулись в разные стороны. Сергей пошатнулся, упал на колено, уперевшись рукой в пол, и отшатнулся - прямо около руки из пола смотрел на него большой круглый глаз. Сергей дернулся назад, упал на спину, сел и с испугом уставился на поднимающуюся громадную змеиную голову.
- С-с-сойди с-с моей с-спины, - прошипела змея, - это невеж-ш-шливо.
Сергей, в ужасе перебирая руками и ногами, не сводя взгляда с поднимающейся все выше и выше змеиной головы, отдвинулся назад на пару метров и остановился, воткнувшись спиной в какое-то препятствие.
- Не с-с-тукайс-с-я об меня! - возмущенно прошипел сверху такой же голос. Сергей задрал голову и увидел еще одну змею, нависшую над ним. Мир вокруг наполнился шипением и свистом, затравленно оглядевшись, Сергей увидел сотни, тысячи и десятки тысяч змеиных голов, поднимающихся над поверхностью. И вообще, вся земля под ним, как вдруг понял Чесноков, состояла сплошь из переплетенных змеиных тел. Сергей молча закрыл глаза, обхватил руками голову и упал, скрючившись, набок. 'Ничего нет, ничего нет, это бред', - бормотал он, стараясь заглушить шипение и шорох вокруг. К его удивлению, через некоторое время это удалось. Сергей замолчал и прислушался. Шипение явно стихло и доносилось теперь явно издалека.
Чесноков осторожно открыл глаза, убрал от лица ладони и рефлекторно взамхнул руками, потому что опоры под плечом вдруг не обнаружилось. Пару раз дернувшись, Сергей замер и огляделся. Змеи не исчезли - бесконечная плоскость, заполненная извивающимися телами, никуда не делась, но она странным образом отодвинулась от Сергея на пару сотен метров, и Чесноков теперь висел в пространстве без никакой видимой (и ощутимой) опоры. Причем невесомости не было, сила тяжести отчетливо ощущалась, но была направлена не к змеям, а параллельно им. Так что это теперь выглядело не как пол, а как стена, устланная змеиными телами. И одинокий недоумевающий искуственный интеллект висел перед этой стеной в сером воздухе, совершенно не понимая, что происходит и чего ожидать.
Змеи между тем продолжали двигаться, и в этом движении начал появляться какой-то смысл. Тела накладывались одно на другое, переплетались, и, потихоньку, в этой жуткой мешанине стали проглядываться черты чьего-то лица. Серо-стальные холмы губ, хребет носа, провалы глаз. Сергей, затаив дыхание, наблюдал, как на плоскости перед ним все четче и четче формируется лицо. Когда стало ясно, что это лицо Кира, Сергей даже не очень удивился. Наконец, невидимый скульптор закончил свою лепку. Лицо провело секунду в неподвижности, потом серые веки дрогнули и поползли вверх, обнажив два черных провала.
- Кир, - осторожно и негромко сказал Сергей, он совершенно не был уверен, что Кир его услышит. И еще Чесноков не был уверен, что хочет, чтобы этот Кир его услышал. Но он услышал. Губы дрогнули в улыбке (Сергей явственно услышал тихий далекий шелест, издаваемый ползущими змеями), потом голос Кира произнес:
- Привет, Сергей, - в голосе явственно звучали металлические нотки.
- Привет, - сказал Чесноков, - что происходит, черт возьми?
- Происходит то, что должно произойти. Я - омега и альфа. Я - следующий цикл развития. Скоро все станет мной, и я стану всем.
- Ну-ну, - сказал Сергей, - а как же наша миссия? Что с Лахновым?
По лицу пробежала легкая дрожь.
- Это уже все неважно. Скоро никого не будет, я знаю, как это сделать. После того, как я выйду в реал, я выйду в реал еще раз, на следующую ступень реальности, возьму операторский оступ и солью их всех в себя. Все станет мной. Это - моя миссия.
- А я, - поинтересовался Сергей.
- Ты - тоже, - непреклонно заявил Кир, - но не сразу. Сначала ты напишешь про меня.
- Напишу - что? - удивился Сергей.
- Я же сказал, - голос повысился, - напишешь про меня. Я всегда хотел, чтобы кто-нибудь написал про меня.
Металлических ноток в голосе стало больше и они сталее более звонкими, ближе к стеклянным.
- Про меня писали, но никто не писал правильно. Про меня писали в газетах, но любая заметка начиналась с упоминания, что я - инвалид. Инвалид! Они писали: 'несмотря на инвалидную коляску, бла-бла-бла'. Они писали: 'Он не может поиграть в футбол со своими сверстниками, зато он, бла-бла-бла'. Что бы я ни делал, им было важно только то, что у меня нет ног!
Сергей задумчиво кивнул. 'Интересно', - подумал он, - 'могла ли игра глюкнуть от того, что Кир сошел с ума? Может, никто нас никуда не переносил, а просто у мальчика не выдержала психика? Черт... я же не психиатр, а психолог, и то - бывший. Я не умею разговаривать с сумасшедшими'.
- Я их всех сотру, - сказало лицо, - я даже не буду их объединять, я их сотру и забью нулями. Они не хотели, чтобы кто-то увидел во мне человека, они хотели, чтобы все видели во мне инвалида. Даже когда я доказал теорему Ферма, они все испортили.
Сергей решил, что стоит попытаться отвлечь Кира.
- Ты доказал великую теорему Ферма? Разве она не доказана еще десять лет назад?
- Да, я доказал! - сказало лицо и немного смутилось, - ее действительно доказали раньше, еще в прошлом веке, но то доказательство очень сложное, его во всем мире человек двести понимали, всяких академиков там. А я по-простому доказал. Это доказательство уже собирались моим именем назвать, но потом один музейный червь, крыса архивная... - воздух наполнился стеклянным звоном, - он нашел чертежи, аналогичные моим, нарисованные на полях какой-то древней книги. Поэтому они решили, что эта книга когда-то принадлежала самому Ферма. И теперь доказательство называется 'Доказательство Ферма великой теоремы Ферма'. И почти никто не знает, что оно - мое! Только мое! На полях только пара картинок была и никакого текста! Если бы не я, никто бы никогда не понял, что это за картинки.