Алексис ободренный хорошим известием, полез в тощий кошелек. Выскреб зава-лявшийся в складках серебряный круглячок и бросил в пыль под ноги рабу. - И надень что ни будь на голову, Антонио, а то солнце совсем высушит тебе мозги. - Проговорил он с чувством, затем повернулся к воротам и взялся за кольцо.
Антонио уже мелькал пятками улепетывая вдоль глиняных заборов. Сладко посасы-вал монету спрятанную под языком и всей душой желал центуриону быстрее подохнуть от колдовских чар своей госпожи.
Алексис похохатывая протиснулся в ворота и прислушался к вялому звону оружия на тренировочной площадке. Сплюнул зло. Настроение стало портится не смотря на хоро-шие новости. Солдаты явно ленились. Да и сказанное Антонио зябким холодком легло на сердце. В то, что Пенорожденная что то делала с его оружием он верил. Он считал, что жена Гремлина влюблена в него до полного безумства и желание сделать его еще более зависимым вполне объяснимо. Но действительно ли она занималась приворотной ворож-бой? Алексис остановился и вытащил кинжал из ножен. Повертел его в руках, ловя солнечные блики. Ничего особенного. Оружие как оружие. Никаких таинственных отметин. Он понюхал для верности и скривился. От деревянной рукояти, легко впитывающей запахи несло вонючим потом Антонио. Алескис взял кинжал двумя пальцами словно ядовитую змею и бросил на землю. Припорошил пылью для того чтобы она впитала в себя влагу, поднял и тщательно отряхнул. Приблизил к лицу снова и осторожно потянул ноздрями. Удовлетворенный хмыкнул довольно. Немного призадумался. Сталь даже самая лучшая не может резать стекло. Если им пробовали сделать что то подобное, то лезвие должно было притупиться. Желая это выяснить, Алексис повернул клинок к солнцу так, чтобы оно вы-светило режущую кромку. Хорошо отточенное оружие не дает ее разглядеть. Если на клинке удается увидеть серебряную паутинку света - значит оружие притупилось и подве-дет в бою, не сможет пробить кольчугу или перерезать панцирный ремень. Боковая кромка была в порядке, но на острие блестели искорки зазубрин. Алексис шумно вздохнул. Похо-же Антонио не лгал. Желая убедиться в верности своих предположений, Алексис приложил к ним большой палец и легонько нажал. Сталь легко прошла сквозь кожу и по кровостоку пенясь и шипя, словно пролитая на горячий противень побежала, алая струйка крови.
Дьявол! - Ругнулся центурион и сунул порезанный палец в рот. Настроение испор-тилось совсем. Чтобы Пенорожденная не вытворяла с оружием у него достанет сегодня ночью и времени и злости для того, чтобы задать ей несколько вопросов. Он глубоко вздохнув, расправил плечи, медленно досчитал до десяти. Показываться перед подчинен-ными в столь мрачном настроении не стоило. Начальник должен быть суров, но никак не растерян. Алексис приложил ладони к лицу и с силой растер щеки. Прилив крови к мозгу обещал скорую ясность мысли, но ее не было и в помине. Под череп ползла сладкая муть вытесняя дурное настроение и заменяя его странной бесшабашной веселостью. Алексис удивленно огляделся вокруг. Все было как обычно. Чистый двор. Часовые у ворот на вы-тяжку лишь косящие дурными глазами в его сторону. Песок под ногами. Открытые настежь двери в казарму. Но, что то было не так. Туманная дымка заволакивала знакомую до тош-ноты картинку, мешала сфокусировать взгляд. Ноги дрожали, а на лбу выступили крупные капли пота. Губы растянулись в идиотской улыбке, а неуемное желание расцеловать сол-дата выносящего помои Алексис подавил с большим трудом. Центурион претории вдруг осознал, что он мертвецки пьян. Желудок стянуло кислым. Он приложил ладонь к животу и скривившись громко икнул.
Смирна-а-а! - Рявкнул на часовых, вытаращивших глаза и открывших рты от столь занимательного зрелища. Двойное клацание зубов поведало ему о том, что приказ был расценен правильно.
У-ф-ф-ф… - Выдохнул центурион, ощущая как земля начинает вести себя чрезмерно норовисто, непристойнейшим образом вырываясь из под ног и норовя треснуть по носу.
Стоять! - Гаркнул он снова. Солдаты в панике задрали подбородки к небу, но все таки сумели рассмотреть как их прославленный командир, надравшийся с каким то забул-дыгой за дворовыми воротами в стельку, двинулся ко входу в спальные помещения и рухнул ничком едва переступил порог своей комнаты. Они были абсолютно уверенны в том, что с центурионом все в порядке, поскольку ступни начальника обутые в подкованные стальными набойками сандалии, оставшиеся на улице, периодически мирно почесывали одна другую.
Ш-умел камы-ы-ышь!!!… Дере-вья гнулись!!!… И ночка те-е-еомная… - Я перехватил дыхание и продолжил с прежним энтузиазмом - Была-а-аа…
Лошадь трусила рысцой и песня приобретала веселый дерганый ритм.
Что это за песня? - Спросил Грем повернувшись через плечо.
Эт-то хорошая песня... - Проговорил я с трудом. - Морская… От нее душа поет… - Хмель не хотел покидать мозги и я не очень этому сопротивлялся. Приятная расслаблен-ность мешала устойчиво держаться на лошади. Мне непреодолимо захотелось принять горизонтальное положение и вздремнуть хотя бы еще часок. Ночь полная бдения несколь-ко выбила меня из колеи.
Можно я обниму тебя за талию, дорогая?… - Нагло ухмыляясь пропел я Грему в ухо, и не дождавшись разрешения обхватил его за пояс. Уронил на ему на спину голову и попы-тался заснуть. Грем возмущенно дернул плечом и мои зубы едва не прокусили язык.
Грем! - Рявкнул я гневно - Я больше не расскажу тебе ни одной истории. Ты чуть не лишил меня главного инструмента в этом тяжелом ремесле. Ты только посмотри как я ус-тал, утешая тебя сказками. - Я раскинул руки в стороны. Качнулся в одну сторону затем в другую и съехал со скользкого крупа лошади на тропку. На ногах устоять не получилось и я распластался навзничь. Глупо улыбаясь безоблачному небу.
Я даже не могу держаться в седле. - Обиженно доложился я нахмуренной физионо-мии Гремлина заслонившей часть лазури в моем секторе обзора.
Слабак… - Коротко откомментировал Грем и присел рядом на корточки.
Тебе хорошо - продолжал я капризничать. - Ты тренируешься в выпивке каждый день, а я постился четыре года.
У Грема брови удивленно поползли вверх. - Так у Вас там не было спиртного? - я отрицательно покачал головой. Грем горестно вздохнул. - Н-н-нда… Уграздило тебя… - потом решительно тряхнул кудрями. - Эт-то мы поправим. - Он приподнял мое в общем не слишком тяжелое тело и бросил его поперек лошади. Утвердился в седле сам. - Трениров-ки я тебе обеспечу. - Лошадь подгоняемая пятками Грема тронулась вперед.
Грем! А Грем! - Пытался докричаться я до него снизу, глотая пыль и нюхая под-мышки его лошади. Легионер громыхнул сверху - Чего тебе? Спи уже…
Можно мне сесть как раньше? - Грем гулко хохотнул.
Чего так? - Я продолжал настаивать.
Мне неудобно, что я к тебе… Спиной…
То есть?
Мне неудобно что я к тебе не всей спиной.
Н-н-да? - Озабоченно произнес Грем и опустил глаза. - А-а-а…
Там все в порядке? - Озаботился я его странными интонациями.
Женщинам такой зад должен нравится, солдат. Им вообще очень нравятся крепкие задницы.
Спасибо, добрый друг! - Орал я придавленный между лукой седла и шеей лошади - Меня не это беспокоит!
А что? - Продолжал веселиться Грем.
Я боюсь, что он может понравится тебе! - Грем заржал с переливами. Лошадь оста-новилась, повернула голову и в недоумении посмотрела лиловым глазом на всадника.
Пусть тебя это не расстраивает. Ты не в моем вкусе. - Выкрикнул Грем легко спры-гивая с седла и дергая меня за ногу.
Н-нда? - Обиженно спросил я утвердившись на расставленных пошире ногах. Земля продолжала колыхаться, похожая на разгневанный океан.
Тебе не нравятся брюнеты? - Я провел рукой по волосам приглаживая взъерошен-ную, забитую грязью и пылью растительность на голове.
Мне нравятся блондинки. - Хохотнул Грем и попытался нахлобучить мне на голову шлем. Перед тем как сесть на лошадь я его запихал в одну из чересседельных сумок. Гремлин, желая повеселиться, похоже, успел достать его. Я, по прежнему шатаясь, легко увернулся, сделал назад нетвердый шаг и снова замер, глупо улыбаясь и едва находя равновесие. Гремлин посмотрел на меня странно, затем, как ему показалось совершенно неожиданно прыгнул вперед, целясь зевом шлема в голову. Я уклонился снова. Пьяно свалился на бок, затем шатаясь поднялся на ноги опять. Грем озадаченно смотрел на меня в упор. Я по прежнему улыбался. Он уронил шлем на землю и двинул плечом, выбрасывая кулак мне в лицо. Я повернулся боком, уходя с линии атаки, качнулся из стороны в сторо-ну, развел руки, удерживая равновесие. Гремлин кинулся вперед, желая грудью сбить меня с ног. Я сделал полушаг назад влево, перехватил его запястье и сильно потянул впе-ред и вниз. Ноги Гремлина оторвались от земли, и он перевернувшись в воздухе смачно хрястнулся панцирем о камни.