Она вложила в видеомагнитофон кассету и нажала несколько кнопочек. Вспыхнул экран и зазвучала симфония Бетховена. На экране появилась спальня, где они сейчас находились. Открылась дверь, и вошла София, закутанная с головы до пят в черное покрывало. Глаза ее были затуманены. На серебряном подносе она подала стакан с напитком обнаженному мужчине лет пятидесяти, который полулежал на кровати.
– Мой муж, – прошептала София, – моя «голова». На экране намеренно споткнувшаяся София пролила содержимое стакана на пол. Мужчина вытянул руку и сильно ударил ее по лицу. Его глаза выжидающе смотрели на нее. Она опустилась на колени, моля его о пощаде. Он еще раз ударил ее, затем разорвал на ней покрывало, обнажая ее тело, грудь, лобок, смазанные маслами. У Вилли участилось дыхание. Она смотрела с интересом и отвращением одновременно.
Мужчина, схватив за прекрасные волосы, притянул голову жены к себе и сунул ей в рот свой возбужденный пенис. Он получал удовольствие, и его стоны усиливались и сливались с музыкой. Он стал кричать и шлепать Софию. Затем оттолкнул, забрызгивая ей лицо своей спермой. Потом начал смеяться, довольный, потирая руки. В комнату вошли двое молоденьких слуг, девочка и мальчик, которым на вид было не более четырнадцати-пятнадцати лет. Шейх что-то крикнул им по-арабски, и они сбросили с себя одежду. Затем, поманив девочку к себе, он посадил ее на колени и стал ласкать ее небольшую грудь. В это время юноша навалился на Софию. Она лежала на полу. Глаза ее были закрыты. Смеясь и крича, Шейх подгонял мальчика, движения его пальцев, проникающих в девушку, входили в ритм с пенисом мальчика, который овладел инертным телом Софии. Когда мальчик кончил, Шейх стряхнул с себя служанку и, потянувшись, взял с постели тонкий кожаный хлыст.
Распаляясь напускной яростью, он хлестнул Софию по груди. Та закрылась руками, и он пнул ее ногой. Она послушно перекатилась на живот и стала на четвереньки. Он вытянул ее хлыстом раз, другой – она стала кричать. Под ее вопли он, смеясь, грубо вошел в нее сзади.
– Хватит, – хрипло сказала Вилли – ее тошнило от увиденного. – Достаточно.
София ткнула кнопку, и экран погас.
– Это кино у нас из приличных, – спокойно объявила она. – Есть масса других. На одной пленке я развлекаю сразу несколько друзей Шейха... господ с экзотическими, так сказать, наклонностями. У Шейха даже есть пленка, где... меня оперируют.
– Оперируют?
София низко опустила голову, но Вилли видела, как на ее стиснутые кулаки капают слезы. Через минуту она жестко сказала:
– Это была цена, которой куплено вот это...
– Что-что?
София подняла глаза, и Вилли подумала, что в жизни своей не видела такого безутешного, потерянного взгляда.
– Он охолостил меня, как пса. У меня не будет детей, и... я ничего не чувствую.
Вилли резко выпрямилась на стуле.
– То есть, он насильно стерилизовал вас?
– Нет, не совсем это. – София покраснела под пристальным взглядом Вилли. – Это делалось по согласию. Но когда я лежала на операционном столе, я не знала, что доктор вырежет мне клитор, чтобы я не получала удовольствия от любовных игр моего мужа.
Вилли негодовала. Сейчас она поняла весь ужас положения Софии, находящейся в своей золотой тюрьме. Шейх аль-Рахман купил ее девятнадцатилетней девушкой точно так же, как купил бы кусок мяса. Он заточил ее здесь, по своему вкусу сделав из нее собственную проститутку и порнозвезду. И так как общественное мнение Саудовской Аравии негативно оценивало подобные явления, он женился на ней.
– Я помогу вам, София, – сказала Вилли с той твердостью, с которой дают клятву. – Я заберу вас сегодня с собой.
– Нет, вы меня не поняли. Люди Шейха, его слуги, они делают все, что он им говорит. Я не могу поехать. Я не имею права здесь водить машину. И я не имею права покинуть страну без его разрешения. Он... он угрожает мне. Он сказал, что убьет меня, если я попытаюсь сбежать от него. Он может это сделать, вы знаете. Он будет клеветать на меня, скажет, что я сбежала к любовнику. Закон здесь все ему позволял и продолжает позволять. – Она посмотрела вдаль. – Старые Шейхи используют тот же способ, чтобы обновлять свои гаремы. И делается все, чтобы исключить неверность жен.
А вы когда-нибудь изменяли ему? – спросила Вилли. София горько улыбнулась.
– Вы имеете в виду кассету? Это уже не имеет никакого значения. Может быть, мое сердце и могло бы полюбить другого, но тело мое уже мертво.
Вилли всем сердцем жалела эту прекрасную женщину. Она оказалась брошенной в ад, соблазнившись огромным богатством.
– Я возьмусь за ваше дело, – сказала Вилли, – но обещайте, что постараетесь выбраться отсюда в Нью-Йорк, где вы будете в безопасности. Там я смогу защитить вас, используя закон. Закон Запада.