Обнаженная, она встала перед обрамленным позолотой зеркалом, увидела богиню со светло-каштановыми волосами, с золотистой кожей, покрытой бисером капелек воды. Ее тело было как будто создано для любви. И хотя напряженность спала, ее голубые глаза все еще смотрели с нескрываемым желанием.
Было почти два часа, когда она легла в постель. Она долго и беспокойно ворочалась, не в силах заснуть. Затем, следуя пришедшей в голову мысли, она вскочила с постели, подняла трубку телефона и назвала оператору номер Гарригана, надеясь, что он уже дома. Да, после девяти вечера он должен быть дома.
– Вилли, дорогая, – в это время суток голос Гарригана звучал еще бодро. – Я слышал, что вы оправдали мои надежды.
– А что слышно от итальянских юристов? – спросила Вилли.
– Я не понимаю, дорогая. Я уже сказал Харви, что мы не можем заниматься только его проблемами, и он успокоил меня, заверив, что с куплей виноградников уже покончено. Разве вы не в курсе дел?
Вилли поняла, что ее клиент хитрил, но она ничего не сказала про это Гарригану.
– Я уже занимаюсь другим делом мистера Сильверстена... и мечтаю вернуться в Нью-Йорк.
Она поняла, что направила свои силы не туда, куда следовало бы. Она вспомнила зал суда, где с такой несправедливостью отнеслись к ее матери. Вот из-за чего она стала юристом, и об этом ей нельзя забывать ни в коем случае.
ГЛАВА 4
Вилли проснулась рано и, расположившись перед высокой аркой окна, глядя на канал, позавтракала кофе с булочкой. Она медленно ела и наблюдала, как под лучами весеннего ласкового солнца просыпался город. Гондолы толпились, ожидая своих первых пассажиров, которых потребуется доставлять в магазины и учреждения.
Какое прекрасное время для медового месяца! Вилли подумала о Мэрион Сильверстен, которая прилетела в Венецию, ухватившись за тонкую ниточку слабой надежды стать счастливой в браке. Предприняла ли она что-нибудь еще, кроме того, что выразила мягкий протест, когда Харви нарушил свое обещание подарить ей второй медовый месяц?
Вилли представила их сегодняшний день с Мэрион. Ее возмутило, что Харви провел их обеих. Действительно ли он поехал в Тоскану, чтобы посмотреть новые виноградники? Насколько она знала мужчин, она могла представить, что Харви, возможно, отправился на рандеву с другой женщиной. Вилли допила свой кофе и пошла навестить Мэрион.
Не успела она позвонить в дверь, как Мэрион тотчас же открыла, как будто сидела и ждала прихода Вилли. Она была хороша в красивом шелковом халате, но глаза у нее были красными и распухшими.
Вилли хотела спросить у Мэрион, почему она плакала, но побоялась смутить женщину.
– Ну, с чего же мы начнем сегодня? – спросила весело Вилли, чтобы как-нибудь отвлечь Мэрион от грустных мыслей. – Может, сначала пойдем в Мурано?
– Как пожелаете, – Мэрион одарила ее теплой улыбкой.
Их лодочное путешествие в Мурано длилось недолго. Гид, мужчина в шикарном красном берете, оказавшись в обществе двух женщин: одной, просто симпатичной, и другой, потрясающе красивой, перемежал свой рассказ откровенными комплиментами. Он говорил громко, почти кричал, чтобы рев мотора не заглушал его голос.
Когда они подплыли к месту назначения, солнце уже высоко поднялось и согревало своим ласковым светом небольшой остров и его обитателей, которые с надеждой смотрели на туристов в ожидании большой прибыли.
Гид Франко повел Вилли и Мэрион по маленьким магазинчикам, в которых были выставлены изделия из стекла различной формы и размеров, от огромных ваз до маленьких рюмочек, раздутые херувимы и истощенные святые. Мэрион с видом знатока отвергла большинство этих предметов, считая их откровенной безвкусицей. Вилли никогда не занималась покупками, и поэтому безапелляционность Мэрион внушила ей доверие.
Посмотрев на свои часы и тяжело вздохнув, Франко вывел женщин из магазина и повел по улице, на которой находилась фабрика стеклянных изделий.
– Здесь работают настоящие мастера, – гордо объявил он, проводя их через маленькое, похожее на амбар помещение, где уже собралось множество туристов, чтобы осмотреть неповторимые художественные творения.
Их встретил стройный молодой человек с римским профилем и иссиня-черными волосами. Он поклонился и усмехнулся, и его уверенная усмешка напомнила Вилли другого человека.
В то время, как туристы осматривали шедевры из стекла, Вилли смотрела совершенно в другую сторону. Высокий лоб и тонкий прямой нос. Шелковая сорочка с короткими рукавами не закрывала его мускулистые руки, которыми он выразительно жестикулировал. Внезапно мастер повернулся и посмотрел на Вилли с улыбкой, которая заставила ее опустить глаза. Виновато это место, думала Вилли, вся атмосфера любви, из-за чего она так пристально смотрела на молодого незнакомца, который напоминал ей Джедда Фонтана.
Молодой человек взял немного расплавленного стекла и положил его на деревянную палитру. Парой металлических щипцов он быстро растянул его, словно жвачку. Потом двумя палочками начал придавать форму, затем взял еще две палочки. Тело было готово, за ним последовала голова и грива. Еще несколько движений, и появился хвост, затем длинный закрученный рог – и кусок стекла превратился в единорога.
Она захлопала в ладоши.
– Примите, синьорита, – сказал мужчина, низко кланяясь. Он прикоснулся к ее руке и держал ее, сколько позволили приличия. Стекло все еще было теплым, таким же теплым, как и его пальцы. Это сумасшествие, подумала Вилли, если она пробудет здесь еще некоторое время, то начнет приставать ко всем подряд.
После завершения демонстрации Франко предложил "прекрасным леди" купить что-нибудь из большого ассортимента стеклянных изделий, выставленных в лавке завода. Вилли отказалась, а Мэрион остановилась перед коллекцией бутылок. Она живо заинтересовалась ими, рассматривая их простые и вместе с тем изящные формы.
– Я поражена, – сказала она как будто про себя.
– Они красивые и совсем недорогие, – согласился с ней Франко, надеясь на комиссионные, если его клиенты что-нибудь приобретут.
– Я куплю по одной разных цветов, – сказала Мэрион к великой радости гида, который почувствовал поживу и разразился нескончаемым потоком комплиментов.
– Да, они прелестны, – сказала Вилли, – и мне кажется, вы не должны торговаться. Доставьте удовольствие нашему гиду.
– Я так и сделаю, – кивнула Мэрион и заговорщически улыбнулась. – Не такие уж это большие деньги, из-за которых следовало бы торговаться. Я думаю о другом, – говорила Мэрион, все больше оживляясь. – Эти бутылки можно использовать под розлив итальянских вин. Мы могли бы закупить эти бутылки по лимитированной цене здесь, в Венеции, и выплачивать потом проценты от реализации.
– Отличная идея, – согласилась Вилли, чувствуя, как Мэрион постепенно охватывает энтузиазм.
– Думаю, что Харви тоже поддержит меня, – добавила Мэрион.
Но, как только она вспомнила о Харви, улыбка сошла с ее лица. Она сразу же замолчала, мысли ее были далеко отсюда. Когда они уходили с фабрики, она сказала:
– Знаете, если бы у меня была дочь, она могла бы сейчас быть вашей ровесницей.
Вилли пожалела, что у Мэрион нет ребенка. Он в какой-то степени вознаградил бы ее за потерянные годы неудачного замужества.
– Я не заменю вам дочь, – ответила Вилли, – но я хотела бы стать вашим другом. – На глазах женщины выступили слезы. Она сжала руку Вилли в знак благодарности.
Мэрион тихо сидела всю обратную дорогу, но когда они пристали к набережной, она взяла себя в руки и снова улыбнулась назло всем своим проблемам. Обещая угостить Вилли самым лучшим тортом в Венеции, она повела девушку по узкому тротуару к мосту Риальто. Там продавались деликатесы и хорошие вина. По дороге Вилли рассказала Мэрион о своем трудном детстве.
– Но теперь уже все позади, – подвела она итог. – Однако мы не можем забыть об этом – ни я, ни мама.