Единственным доказательством реальности его существования, кроме потертой фотографии, был симпатичный медальончик, внутри которого спрятался странный черно-синий камешек. Когда я была маленькая, я часто открывала медальон и любовалась яркими искрами в глубине камешка и в своем детском воображении видела себя принцессой, похищенной разбойниками или пиратами, которая с помощью волшебного медальона, конечно же, преодолев все невзгоды, находила своих родителей… Но со временем камешек потускнел, и медальончик я носила уже просто по привычке, да и цепочка оказалась коротковата, чтобы снять его через голову, а замочка не было.
Когда появился Федор я была уже достаточно взрослой. Мама ходила счастливая-счастливая, но я не ревновала, тоже радовалась. Как же! У меня появился отец! Все как у других ребят.
Федор был высокий, красивый и веселый, и он мне нравился. Всего несколько месяцев счастья, после чего он пропал, а Лидочка ходила бледная, и я тоже замкнулась и не хотела ни с кем общаться. Постепенно меня все оставили в покое. Только Ольга не захотела, а Ольга всегда добивается своего. Она невероятно целеустремленная и яркая.
Чем только она не увлекалась: танцы, плаванье, лошади! И чем бы она решила заняться, в финансовой поддержке родители ей никогда не отказывали. Может потому что родители подруги были вечно заняты и таким образом пытались компенсировать ей недостаток своего внимания?
Но это совсем не значит, что они во всем шли у нее на поводу и не имели возможности влиять на нее. Когда её отец сказал, что дочери полезно будет заниматься ушу, открутиться не удалось, ни ей, ни мне. Дело в том что, она и меня умудрялась тащить за собой во все свои секции. Скорее всего, в её увлечениях моя дружеская поддержка была не очень-то и нужной, это был повод вытащить меня, но он работал.
Кажется, только от её увлечения танцами мне и удалось открутиться. Всё остальное мы прошли вместе, плечом к плечу. Просто когда Ольга захотела научиться танцевать, я как раз сама, по собственной инициативе записалась в кружок «Мастер» при каком-то клубе и наотрез отказалась сопровождать подругу на танцы из-за накладывающихся по времени занятий.
Ольга уезжала к учителю бальных танцев, я бежала в маленькую комнатку в полуподвальном помещении. Там я попадала в сказку, где маленький седой старичок с длинной бородой, с зелеными глазами, задорно поблескивающими за стеклами смешных очков, показывал нам, как из проволоки и стекляшек, можно смастерить красивые сувениры и украшения, а из ненужных деталей и шестеренок, пуговиц, бусин и кусочков кожи создавать удивительные браслеты и броши. Пока Оля в роскошном платье кружилась в вальсе и разучивала па, меня и еще несколько девчонок учили крутить проволоку, паять, шлифовать. Составлять композиции из казалось бы не совместимых элементов. А еще Гаригардьян Дридорович рассказывал истории-сказки о волшебных камнях, их происхождении и сочетаниях.
Жаль, что кружок просуществовал чуть больше года, и чем-то помешал городским властям. Когда я прибежала на занятия после весенних каникул, здание уже начали покрывать зелёный сеткой, якобы ставя на капитальный ремонт, а на дверях клуба висел замок. «Якобы», потому что и сейчас, спустя почти четыре года оно всё также и стояло закрытым и затянутым в уже порванную, пыльную зелёную сеть, но уже с выбитыми стеклами в окнах, а ремонт так никто и начал…
И сейчас я была безумно рада Олькиному предложению. Да кто б был не рад посмотреть мир? Кто в здравом уме откажется от предложения побывать в загадочных горах? Поработать годик в лаборатории на полном обеспечении, заработать денег, да еще и после этого попасть в ВУЗ на престижное место вне конкурса? Осталось только уговорить Лидочку.
Дома вкусно пахло обедом. На кухне работал телевизор, передавали новости региона и сводку происшествий. Диктор вещал о проводимых полицией мероприятиях, что-то о предупреждении преступлений среди молодежи и прикрытии очередного притона.
— Как дела? Все нормально? — выглянув из кухни поинтересовалась мама, внимательно оглядывая меня с головы до ног. Я молча пожала плечами. Ответить я бы всё равно не смогла, во рту была зажата веточка рябины, чудом сохранившая свой осенний наряд.
Сочетание ярко оранжевых резных листьев и тяжёлой грозди с горящими алым цветом ягодами настолько меня потрясло, что я не удержалась. Несмотря на полную сумку и рюкзак за спиной исхитрилась отломить понравившуюся веточку, чтобы притащить её домой. А сейчас, боясь сломать эту красоту, я была вынуждена держать свою добычу в зубах — в левой руке была авоська с продуктами, а в правой ключи от квартиры, где мы жили с мамой.
Убедившись, что с чадом всё в порядке, мать забрала сумку и снова скрылась на кухне. Закатив глаза и демонстративно вздохнув, я шумно скинула с плеч рюкзак на пол, и так и оставила его стоять одинокой косой горой в углу возле двери. Потом, аккуратно пристроив свою прелесть на тумбе перед зеркалом, немного попрыгав, скинула в прихожей куртку и ботинки. Босиком пошлёпала в ванную.
— Я уже волноваться начала, — вещала мать, выкладывая купленные мной продукты на стол. — Передавали, опять девушка пропала, молодая. Из общежития вышла вечером прогуляться и не вернулась. Да ещё и Клавдию Сергеевну встретила… она, конечно, любит нагнетать, но всё же… Так она рассказывала, что не только девушки пропадают. Только за последний месяц у них трое студентов исчезло, и из них один — парень! — она назидательно подняла указательный палец вверх.
— Ну, мам, подожди, я только пришла… — устало вздохнула и плюхнулась на табурет в уголке. — Извини, задержалась, но ведь со мной ничего не случилось! Мы с Олей после занятий заскочили в магазин, а потом решили еще пройтись… И ребята с нами! Ты же знаешь, я ж аккуратная, одна нигде не хожу. А тетя Клава всегда всех пугает, имидж у нее такой. Поработай-ка три десятка лет комендантом в студенческой общаге, невольно запугивать всех начнёшь… одним своим взглядом заморозить может! И вообще… у неё уже профессиональная деформация!
— Я всё понимаю, но почему ты не позвонила? — она и вздохнула, присев на второй табурет и отставив пустую чашку. — Пойми, люди вообще часто пропадают. И не только одинокие или приезжие. Мы не всегда это замечаем, город очень большой, никто друг к другу особо не присматривается… Да и темнеет рано.
Лицо матери стало грустным и усталым. Я взглянула на мобильный и почувствовала себя виноватой — три пропущенных звонка.
— Ну, прости… Не видела, не подумала! Ну, не расстраивайся ты так!
— Ладно, — со вздохом отмахнулась она, откидываясь к стенке, — Котлеты и макароны на плите, но они давно остыли, сыр в холодильнике. Разогревай, ешь и рассказывай, как с дела.
Я обняла мамочку за плечи и поцеловала в затылок, замерла, уткнувшись в её плечо. В носу защипало от переполнившего меня чувства любви и нежности к самому дорогому для меня человеку.
Невольно тёмной волной накатили воспоминания. Почему так произошло? Почему Федор ушел? Прошло немало времени, как мы остались вдвоём в нашей квартирке, и, хотя жизнь матери не сосредоточилась только вокруг меня: была и работа, и подруги, и посиделки с тётей Клавой… Но никаких мужчин в нашем доме не появилось, ни в каком качестве. А ведь она ещё совсем молодая! Мама старалась не вспоминать, а я так и не поняла, почему…
Я ведь всё помню, хорошо помню! Каким он был весёлым, обходительным. Помню, как он на выходных вывозил нас на природу, где мы гуляли, любуясь красотой леса, жарили шашлыки. Это были светлые, замечательные дни. Я помню, он часто обнимал нас с мамой и говорил, что мы "его солнышки". А однажды Федор просто не вернулся. А через несколько дней я случайно увидела его открывавшим дверь в ресторан перед какой-то светловолосой женщиной в белом плаще и ярко-алых туфлях. Лица этой женщины я не разглядела, хотя очень старалась. Даже решилась зайти следом за ними в ресторан и несколько минут жадно рассматривала посетителей из-за плеча охранника, пока тот меня не выставил за дверь. Растерянная, словно потерянный щенок, я ещё какое-то время бродила вокруг здания, чувствуя себя никому ненужной и брошенной. Холодный ветер трепал волосы, потом начался дождь, лицо охранника за стеклом двери превратилось в тусклое пятно, а я, замерзшая и мокрая, продолжала высматривать незнакомку и отца среди покидающих ресторан клиентов. Зачем? Что я хотела им сказать? О чем спросить? Я и сама не знала.