— Уходите, сэр? — спросил молодой Тодд Ингерсол, подходя к Хоторну.
— Боюсь, что должен идти, — ответил Тай, почувствовав раздражение в голосе юноши. — Я пришел по официальному делу, потому что это моя работа, но все-таки примите мои соболезнования.
— Мы их уже достаточно выслушали, сэр. Мне кажется, что поминки уже начинают переходить в шумную дружескую вечеринку, поэтому мне хотелось бы найти дедушку.
— Что?
— Он устал от этой показухи, как и я. После нескольких слов о моем отце каждый начинает говорить о себе. Возьмем хоть, к примеру, этого кроманьонца, генерала Майерза, который так и излучает силу. Папа ненавидел его, но был вынужден терпеть.
— Прошу прощения, у меня сообщение из Вашингтона. — Плотный мужчина с короткой стрижкой в синем костюме поспешно проскочил в дверь мимо Хоторна и сына Ингерсола, быстро подошел к Майерзу и принялся что-то нашептывать ему на ухо с таким видом, как будто отдавал приказы генералу.
— Кто это? — спросил Тайрел.
— Адъютант Максималиста Майка. В последние полчаса он все пытается утащить генерала отсюда, я даже видел, как он недавно схватил Майка за руку... А где же мой дедушка? Мистер Уайт сказал, что он разговаривал с вами. Он-то может бросить этих балаболов, а я нет, потому что мама тогда ужасно рассердится.
— Я понимаю. — Хоторн внимательно посмотрел на молодого человека. — Послушайте, Тодд, вас ведь зовут Тодд, не так ли?
— Да, сэр.
— Может, сейчас для вас это и не имеет значения, но должен сказать, что ваш дед очень любит вас. Я мало знаю его, но те несколько минут, которые я провел с ним, убедили меня, что он очень хороший человек.
— Мы все знаем об этом...
— Помните об этом, Тодд, и верьте в это... в то, что знаете.
— Черт побери, что это значит?
— Да как вам сказать... Просто я хочу, чтобы вы знали, что я покидаю этот дом с чистыми руками.
— Что у вас с лицом, сэр? Посмотрите на него! Тайрел почувствовал, что по виску стекают струйки крови.
Он повернулся и выбежал в дверь.
Хоторн проехал уже половину пути по дороге к Лэнгли, когда внезапно нажал на тормоз и свернул на обочину. Майерз! Максималист Майк Майерз, председатель Объединенного комитета начальников штабов. «Самая крупная шишка» в Пентагоне, как выразился О'Райан... неужели это возможно? Его имя поначалу ничего не сказало Тайрелу, потому что он не следил за военными делами, но кличка «Максималист Майк» отложилась у него в памяти, потому что он ненавидел все, связанное с этим прозвищем. «Самая крупная шишка!»
Тайрел снял трубку телефона закрытой связи с Пулом и нажал кнопку.
— Я слушаю, — моментально раздался голос лейтенанта.
— Что слышно о Кэти?
— Она шевелит левой ногой, но это еще ни о чем не говорит. Как ты?
— Отставить Лэнгли. Позвони Палиссеру и передай, что я еду к нему домой. Нас ждет новая бомба.
Глава 30
— Проезжайте дальше! — приказала Бажарат водителю, когда он свернул ко входу аэропортовского отеля. — Я предпочитаю какой-нибудь отель подальше.
— Но они почти все одинаковы, мадам.
— Езжайте в другой, пожалуйста. — Бажарат внимательно следила в заднее окно, пытаясь определить, не следят ли за ними, но так и не обнаружила ни одного подозрительного автомобиля. Она сидела, обхватив руками коробку, стоящую у нее на коленях, и чувствовала, как учащенно бьется пульс, а по лицу течет пот. Моссад выследил ее, выследил, несмотря на то, что она оборвала все концы! Значит, в охоте на нее теперь участвует и Иерусалим, они поручили это человеку, который мог опознать ее быстрее других, — бывшему любовнику, знающему ее походку, ее тело, мельчайшие жесты.
Но как же Моссад вышел на нее? Как? Через группу «Кровавая девочка» из Вашингтона? Может быть, новый «Скорпион-1» знает об этом? Он ясно дал понять ей, что не только в курсе ее намерений, но и одобряет их. «Помните события в Далласе тридцатилетней давности? Это была паша работа, — с восторгом сказал тогда он и добавил, что ненавидит этих гомиков из Вашингтона, которые отказались поставлять оружие во Вьетнам». Стоит попробовать связаться с ним.
— Отвезите нас на какую-нибудь стоянку, пожалуйста, — обратилась Бажарат к водителю.
— Что, мадам?
— Я понимаю, что это вам не совсем удобно, но я должна кое-что достать из багажа.
— Как скажете, мадам.
— Только чтобы там обязательно были телефоны-автоматы.
— Вон подходящая стоянка справа.
— Я предпочла бы другую...
— Хорошо.
Бажарат больше приглянулась другая стоянка, потому что она представляла собой огороженную зону, так что сразу были видны все въезжающие и выезжающие автомобили. Если за ней все-таки следят, то это станет ясно через несколько минут, а в темных местах ночью Амайя Акуирре... Бажарат чувствовала себя уверенно. Она сунула руку в сумочку и нащупала холодную сталь пистолета.
Единственный автомобиль, который заехал на стоянку после их прибытия, был ярко раскрашенный «джип», пассажирами которого были шумные молодые люди. Въезд на стоянку находился в нескольких сотнях метров от лимузина, скрытого за рядами припаркованных машин. Они были в безопасности, за ними никто не следил. Бажарат зашла в телефонную будку.
— Это я, — сказала Баж. — Мы можем говорить?
— Я нахожусь в спецавтомобиле Пентагона, подождите десять секунд, я включу шифратор, и мы продолжим наш разговор. — Через восемь секунд в трубке вновь раздался голос председателя Объединенного комитета начальников штабов. — Вы нетерпеливы, мадам. Я передал чертежи преданному мне специалисту, который все знает о таких вещах, он работал на Ближнем Востоке. Все будет готово не позже семи утра завтра.
— Профессиональная работа, «Скорпион-1», но я звоню не по этому поводу. Мы можем спокойно говорить, вас не подслушивают?
— По этому телефону можно даже называть ядерные шифры, и никто не сможет подслушать.
— Но вы же в автомобиле...
— Это специальный автомобиль. Я ездил выражать соболезнования семье этого труса, от которого вы так любезно меня избавили. Этот сукин сын всех бы нас выдал.
— Возможно, он и сделал это.
— Ни в коем случае, я бы знал об этом.
— Да, вы говорили, что имеете доступ...
— Максимальный доступ, — оборвал Бажарат Майерз, — и самое забавное, что это соответствует моему прозвищу.
— Простите?
— Не обращайте внимания, просто небольшая шутка.
— Мой вопрос далек от шуток. К охоте за мной подключился Моссад. Что вам известно об этом?
— Его агенты здесь?
— Совершенно верно.
— Черт побери! Об этом не упоминалось ни в одном сообщении, иначе бы я знал. У меня есть там несколько близких друзей, из правых, а не из левых.
— Мне трудно в это поверить.
— Я за все отвечаю, мадам, а остальные подчиняются мне и снабжают сведениями.
— И я?
— Вы сейчас главная моя забота, потому что собираетесь вернуть нас туда, где мы и должны быть. Я сделаю для вас все, что угодно. Я уже чувствую запах пожаров, слышу крики перепуганной толпы, вижу, как мы снова маршируем в колоннах. Мы снова придем к власти.
— Смерть всем властям, — сказала Бажарат по-испански.
— Что вы сказали?
— Это касается только меня, но не вас.
Бажарат повесила трубку и нахмурилась в задумчивости. Этот человек явно фанатик, и это ей нравилось, но не было ли здесь какой-то хитрой игры? Не может ли он быть подсадной уткой? Она выяснит это завтра утром, когда разберет присланную им бомбу, этот "ботинок «Аллаха», и тщательно проверит все детали, о которых может знать только опытный террорист. Специалисты могут изготовить совершенно идентичную фальшивку, но там есть три контакта, которые нельзя скопировать, не взлетев при этом на воздух. Ладно, друг он или враг, сейчас это не имеет значения. Она ведь ничего ему не сказала.
Бажарат опустила в аппарат еще одну монету, набрала номер отеля «Карийон» и поинтересовалась у портье, были ли сообщения для нее. Сообщений было много, и во всех какие-нибудь просьбы, кроме одного. Это было сообщение из офиса сенатора Несбита, в котором содержались магические для нее слова: «Посещение графиней Белого дома назначено на завтра, на восемь часов вечера. Сенатор утром будет звонить ей».