— Вам не понадобится эта гадость, пока мы рядом, сэр.
— Да, я понимаю, Юджин, и в благодарность за это вы с Маргарет будете очень хорошо вознаграждены после моей смерти. Но, Боже мой, я — это два разных человека! Я не знаю, когда один из них берет верх над другим. Чистая дьявольщина!
— Но это знаем только мы, сэр, и ваши друзья из Мэриленда. Мы позаботимся о вас.
— А ты знаешь, Юджин, я совсем не помню, откуда появились эти друзья из Мэриленда.
— Дело в том, сэр, что их врач навестил вас после той небольшой неприятности в порнокинотеатре. Вы не сделали ничего плохого, просто несколько человек подумали, что узнали вас.
— Я этого не помню.
— Так предположил доктор... Эй, все в порядке, да, босс? Вы вернулись к жизни, и у вас сегодня грандиозный вечер, так? Сам президент, сэр! Вы завоюете голоса многих избирателей с помощью этой богатой графини и ее еще более богатого племянника, верно?
— Да, думаю, что завоюю, Юджин. Теперь пусть Маргарет сделает массаж, а потом я немного посплю.
17 часов 07 минут
Секретарша директора ЦРУ в третий раз выслушала телефонный звонок из Лондона в объяснила звонившему, что временно исполняющий обязанности директора ЦРУ, лично курирующий дело Кровавой девочки, загружен до предела экстренными совещаниями и в настоящий момент находится в Белом доме на заседании президентского совета. Как только будет разрешена кризисная ситуация, он немедленно позвонит в Лондон шефу МИ-6. Позиция секретарши была твердой, насколько позволяла это ее должность, а может быть даже и чересчур твердой, но другого выхода у нее не было. После удачного убийства на шоссе она была последним звеном передачи информации, и сообщение вз Лондона не должно было пройти дальше нее. Секретарша посмотрела на часы на столе: в этом кабинете ей осталось находиться последние пять минут.
«Скорпион-17» собрала лежащие перед ней на столе бумаги, встала, подошла к двери кабинета начальника и постучала.
— Войдите, — донесся голос из кабинета.
— Рабочий день закончен, сэр, — доложила секретарша, входя в кабинет с кипой документов. — Вот бумаги, которые вы просили, и телефонные сообщения. Боже мой, целая куча, все пытаются дозвониться вам. — Ока положила бумаги на стол директора.
— Каждый стремится дать совет и подчеркнуть, как они заботятся обо мне. Безусловно, все это прекратится, когда президент назначит на этот пост своего человека.
— Я думала, вы знаете...
— Что знаю?
— В Белом доме поговаривают, что вы ему нравитесь, он с уважением относится к вашему послужному списку и прекрасно осведомлен, что высшие чины ЦРУ хотели бы видеть на этом посту именно вас, а не какого-нибудь любителя из политиков.
— Я слышал об этом, но надежды на это мало. У президента много политических обязательств, а заместителю директора ЦРУ он ничем не обязан.
— Понимаю, сэр. Если это все, то я пойду домой.
— Ничего не слышно о Кровавой девочке? Мне надо сообщать об этом немедленно.
— Было сообщение, оно в общей куче. Вы в тот момент говорили по телефону с вице-президентом.
— Черт побери! Вы должны были прервать наш разговор!
— Для этого не было причин, сэр. Я, конечно, не знаю всех обстоятельств, но, по-моему, сообщение «из Лондона ничего» означает именно то, что означает. Никакого продвижения.
— Проклятье! — взорвался исполняющий обязанности директора. — Если бы я мог сосредоточиться только на этом деле, возможно, у меня появился бы шанс! А где этот парень... как его... который руководит группой, работающей по Кровавой девочке?
— Он и члены его группы торчали здесь с трех ночи до трех дня и перед этим очень мало спали. У них глаза покраснели от усталости, а старший группы сказал, что завтрашний день может оказаться удачнее.
— Хорошо, я поговорю с ним завтра. И с вами, конечно, тоже прощаюсь до завтра.
— Я могу остаться, если хотите.
— Для чего? Чтобы наблюдать, как я зализываю раны и начинаю прощаться с этим чертовски величественным кабинетом? Идите домой, Элен.
— Спокойной вам ночи, господин директор.
— А ведь неплохо звучит, не так ли?
Секретарша подрулила к ближайшему торговому центру в Лэнгли, заперла машину и зашла в телефонную будку рядом с супермаркетом. Опустив в аппарат монету, она набрала твердо хранящийся в памяти номер и выждала обычную серию гудков. Потом набрала пять дополнительных цифр, и ей ответил мужской голос.
— Это номер семнадцать... Как это и должно произойти в конечном итоге с большинством из нас, настала моя очередь. Утром я уже не смогу вернуться на работу.
— Это можно было предвидеть. Вечером я помогу вам выехать из страны. Возьмите как можно меньше вещей.
— Да у меня практически ничего и нет. Все необходимое уже несколько лет в Европе.
— Где?
— Этого я не скажу даже вам.
— Вполне откровенно. Когда вы хотите уехать?
— Как можно быстрее. В квартире мне ничего не нужно, за исключением паспорта и кое-каких драгоценностей. Я заеду туда на такси, в ней все должно остаться так, как будто я там и не появлялась. Живу я рядом, так что буду готова через пятнадцать-двадцать минут.
— Тогда езжайте на такси на базу ВВС Эндрюс и обратитесь в службу безопасности. Вас посадят на ближайший военно-дипломатический рейс до Парижа.
— Хороший выбор. Когда рейс?
— Часа через полтора. Желаю счастливой жизни, семнадцатый.
— Надеюсь. Я ее заработала.
Глава 36
Оставив Пула на телефоне в «Шенандо Лодж», главным образом чтобы узнавать о состоянии здоровья Кэтрин, Хоторн подъехал на машине к дому капитана Генри Стивенса. У входа в дом стояла серая патрульная машина службы безопасности ВМС. Одетый в форму вооруженный офицер, начальник патруля, пропустил Тайрела в дом, кивнув в сторону гостиной, в дальнем конце которой у окна стояла женщина в черном платье.
В первый момент Филлис в Тай почувствовали неловкость от этой встречи, встречи бывших друзей, разделенных личной трагедией одного из них. И вот теперь они снова встретились при обстоятельствах, неизбежно вызвавших болезненные воспоминания о событиях в Амстердаме. Сначала они молчали, хотя глаза их о многом говорили друг другу, потом Тайрел подошел ближе, и, обливаясь слезами, Филлис рухнула в его объятия.
— Как все ужасно, как это все ужасно! — воскликнула она, рыдая.
— Я знаю, Филлис, знаю.
— Конечно, знаешь!
Они стояли, обнявшись, понимая друг друга без слов. Двое славных людей, потерявшие близких, нелепость смерти которых была просто непостижима. Прошло несколько минут, и Хоторн мягко отстранил от себя Филлис.
— Тебе принести что-нибудь, Тай? Чай, кофе, виски?
— Нет, спасибо, — отказался Хоторн, — как-нибудь в другой раз.
— Ну как хочешь. Садись, пожалуйста. Уверена, что ты пришел не просто из вежливости, для этого ты слишком занят сейчас.
— Как много тебе известно, Филл?
— Я жена офицера разведки, может быть, не слишком умная, но я составила для себя картину, возможно даже более полную, чем подозревал Генри. Боже мой, он не спал почти четверо суток... И очень беспокоился о тебе, Тай, Ты, должно быть, тоже на пределе.
— Значит, ты знаешь, что мы за кем-то охотимся?
— Разумеется. Она чрезвычайно опасна, как и люди, стоящие за ней.
— Она? Ты знаешь, что это женщина?
— Хэнк сказал мне об этом. Женщина-террористка из долины Бекаа. Сомневаюсь, что он сказал бы мне об этом, если бы не был таким усталым.
— Филлис, — произнес Тайрел, наклоняясь в кресле ближе к вдове и пристально глядя на своего старого друга из посольства в Амстердаме, — я должен задать тебе несколько вопросов о тех днях перед убийством Хэнка. Я понимаю, что сейчас неподходящее время, но другого у нас просто нет...
— Я все прекрасно понимаю. Ты же помнишь, я уже давно варюсь в этом котле.
— Ты здесь одна?
— Сейчас нет. Прилетела моя сестра из Коннектикута, чтобы побыть со мной. Но в данный момент ее жег в доме.
— Я имею в виду — вы с Хэнком жили здесь одни?