Прошлое, как справедливо заметил историк из прошлого, не может давать советы настоящему, оно только предостерегает и спрашивает за невыученные уроки. Один из уроков «Советской России» тех лет состоит в том, что только служение своему читателю, отражение его интересов позволяет газете иметь свое лицо, свою гражданскую позицию. Эти уроки недавнего прошлого предостерегают о реальной опасности прессы вновь вернуться к рубежу служения не читателю, а лишь правящей элите.
Еще один урок, не мною первым осознанный, сводится к тому, что нет ничего более трудного в журналистской профессии, чем преодоление раба послушания в самом себе. Трудный, противоречивый путь российских СМИ к демократии и гласности, последовавшие за этим попятное движение назад и формирование на этой основе всем очевидного кризиса печатной и электронной прессы свидетельствуют, что этот урок актуален и сегодня.
Книга «Газета, опередившая время».
Москва, 2004 г.
Отечественное книгоиздание в период перестройки – начало демократизации
В России к книге издавна было бережное отношение. Академик Д.С. Лихачев, столетие со дня рождения которого мы отметили, справедливо утверждал, что ни в одной стране мира книга не играла такой огромной государственной и общественной роли, как у нас. Книга в России никогда не была лишь беллетристикой, обычным чтивом, ибо всегда находилась на острие столкновений общественного мнения, отражала интересы прогрессивных демократических слоев общества.
Советское книгоиздание, конечно, исполняло определенный идеологический заказ, однако если проявить добросовестный подход, то нельзя не признать, что именно в это время оно достигло своего наибольшего развития на базе всеобщего образования и ликвидации неграмотности (в 1917 г. 73 % населения было неграмотным, а 47 народностей, населяющих территорию России, не имели письменности). Следует также заметить, что в самом начале советского периода книгоиздание 1918 г. составляло всего 7 тыс. названий книг тиражом 70 млн экземпляров. В 1986 г. советское книгоиздание занимало одно из ведущих мест в мире. В течение года выходило около 84 тыс. названий книг и брошюр общим тиражом в 2,5 млрд экземпляров.
Своеобразной, отличной от других стран была и структура отечественного книгоиздания. Ведущее место в книгоиздании принадлежало художественной литературе – 55 % всех тиражей изданных книг (среди них 14 % занимали детские книги), более 20 % среди всех книг занимала учебная литература; 10 % – общественно-политическая; 8 % – научно-техническая и справочно-энциклопедическая.
Несмотря на значительные объемы производства книг в стране, существовал острый дефицит многих видов литературы. Особенно это ощутимо стало во второй половине 80-х гг. – времени необычайного подъема популярности и авторитета печатного слова. В основе бума печати стояло раскрепощение перестройкой авторов и читателей, получивших возможность удовлетворять свою потребность в правдивом слове о прошлом и настоящем своего Отечества.
В этих условиях государственное книгоиздание оказалось неспособным удовлетворить потребности советских людей во многих видах художественной, детской, справочной литературы. Существовало много серьезных причин, влиявших на острый дефицит книжных изданий. Одной из главных была многолетняя монополия государственных издательств и отсутствие в стране издательской альтернативы – кооперативных и частных издательств. Негативные последствия воспроизводила и административная бюрократическая система управления издательским и полиграфическим потенциалом. Убедительным свидетельством этого недостатка являлось существующее в стране противоречие между тем, что издавалось в государственных издательствах, и тем, что хотели люди приобрести в книжных магазинах.
Известно, чтобы осуществить большие перемены, нужно как минимум три обязательных условия: большие цели, большие препятствия и большие примеры. Что касается больших препятствий, то их было в избытке в советском книгоиздании, ибо оно отражало содержание противоречивых социальных и духовных процессов, происходящих в обществе, и непосредственно зависело от них. Многие годы перемены настойчиво стучались в двери отечественных издательств. Все то, что мы мягко называли застойными явлениями, глубоко проникло и в издательское дело. Книжное дело было прочно приспособлено к условиям жесткого централизма, основанного на административно-партийном подчинении и послушании.