Это была первая речь в защиту Шарля Вале, которую услышал Тьебо с начала следствия. Говорил ли Шальван искренне или выигрывал время, пытаясь заставить комиссара отказаться от подозрений по его адресу, причислив продюсера к друзьям покойного?
— Знаете ли вы некоего Робера Дени?
Продюсер поднял глаза к небу.
— Как не знать! Вот уж классический случай! Второстепенный актер, возомнивший себя непризнанным гением и жертвой незнамо какой мафии, которая поклялась задушить на корню талант, коего у него сроду не было! — Он наклонился к окну и заглянул в зал, из которого они вышли. Там было пусто. — Пошло дело! Должно быть, начали снимать. Нам осталось на сегодня еще три плана здесь, а потом мы переезжаем к больнице.
— Куда?
— В Ажен. Нам разрешили снимать там при условии, что будем соблюдать расписание, которое они для нас составили.
Тьебо улыбнулся: здесь условия ставили уже Шальвану. Продюсер истолковал его улыбку по-своему:
— Простите, но я люблю знать, на каком я свете, особенно в начале съемок! — Чувствовалось, что он на самом деле тревожится.
— Почему вы отказались принять Дени, когда он просил вас об этом?
Шальван насупился.
— Зачем он хотел со мной встретиться?
— В связи с ролью в фильме Бертолини.
Шальван помолчал, видимо, вспоминая. После очередного поворота они стали подниматься по аллее под ивами.
— Да, кажется, вспомнил. Его тогда вычеркнули из списка участников, точно? Будьте уверены, это была не большая потеря!
— Не для него. Кроме того, он убежден, что здесь замешаны деньги. Вам надо было пристроить протеже одного из тех, кто вас финансировал.
Шальван, не колеблясь, согласился.
— Верно. Протеже был, прямо скажем, не лучше Дени, но зато принес мне в клювике три миллиона! Ну, пусть даже не в клювике, но — какая разница!
Комиссар помрачнел.
— Три миллиона только за то, что занимаете в фильме чьего-то знакомого? Надо же, как ему приспичило сниматься!
Продюсер ухмыльнулся.
— Не скажу вам его имени, комиссар: дело прошлое, тому уже четыре года, да и никакого отношения к вашему расследованию не имеет. Но, может быть, вам будет понятнее, если я объясню, что этот спонсор и его протеже составляли, ну, такую семейную пару, каких сейчас множество в этом сборище под кличкой «Весь Париж».
— Профессия спонсора?
— Промышленник.
Комиссар тщательно выбил трубку о ствол дерева, засунул ее в карман, вытащил из другого кармана кисет и новую трубку и принялся набивать ее табаком.
— Красавчик Шарль был замешан в этом деле прямо или косвенно?
— Прямо. Я тогда искал пять миллионов, нужных для участия в итальянской картине. Вот он и нашел для меня три, а остальное добавил мой банк.
Тьебо чиркнул спичкой о коробок и поднес огонек к трубке.
— Если верить Роберу Дени, у Вале при этом не было иной цели, чем изничтожить его.
Шальван покачал головой.
— Нет, ну, нельзя же быть подобным кретином! Если не ошибаюсь, контракт, который я подписал с актером, заменившим этого беднягу Дени, был на сумму около ста тысяч. Робер Дени, которому у меня не было ни малейших оснований делать подарки, должен был получить восемьдесят тысяч плюс, естественно, возмещение его расходов. Следовательно, Шарлю, в соответствии с их соглашением, досталось бы всего тридцать две тысячи франков, пресловутые сорок процентов. По-вашему, это неплохо — особенно для человека, которому всегда нужны деньги? Допустим. Однако, когда вы узнаете, что я уплатил Вале три запятая пять десятых процента от трех миллионов, им добытых, за его помощь, — и, подчеркиваю, это не была филантропия, потому как без него мне их было не достать! — вы не сможете со мной не согласиться: Шарль был гораздо больше заинтересован в том, чтобы раздобыть мне деньги, чем в том, чтобы его подопечный стоял в кадре рядом с Мастрояни!
— Сколько же вы ему отвалили чистыми? — спросил Тьебо, ничуть не расположенный к вычислениям.
— Десять с половиной кирпичиков… Ну, сто пять тысяч франков, если вам так больше нравится. А если б этот дурень Робер снимался в фильме, Шарлю досталось бы всего тридцать две тысячи! — Они стояли лицом к лицу у изгороди. Продюсер вздохнул. — Простите, господин комиссар, что пришлось поправить ваш сценарий, но Шарль заменил Робера Дени вовсе не потому, что хотел его утопить, а для того, чтобы оказать мне услугу и, как положено, получить дивиденды. Не стану утверждать, что, если бы этот идиот не стал упираться из-за своих процентов, Шарль не нашел бы мне деньги у другого финансиста — такого, которому не нужно было бы пристраивать своего дружка-актера. Но зная Шарля так, как я его знал, берусь утверждать с полной ответственностью, что он все аккуратнейшим образом подсчитал, прежде чем снимать с дистанции свою лошадку…