Я медленно выдохнула. Отпустить? Перед тем, как появились Шепчущие, я посмотрела на Кастиана. Я вцепилась в него взглядом, потому что испугалась. Но как бы мне ни было страшно, я была готова.
Достаю кинжал из ножен и кладу хрустальное лезвие плашмя на ладонь.
— Что я сделала не так? — спрашиваю я.
Та часть меня, что за последнее время научилась верить в невозможное, искренне ждёт от Клинка ответа. Спустя время я потихоньку начинаю ощущать ноющую боль где-то глубоко внутри. Кинжал едва заметно вибрирует в моих руках, словно эхо далёкого колокола.
Нет, это совсем не колокольный звон.
Крики доносятся откуда-то в подвале. Кас? Лео? Судья Мендес лично пытал Себриана, и я знаю, до чего он мог довести. Но ни Лео, ни Кастиан не знают ничего такого, в чём они могли бы признаться Шепчущим. Нет, Себриан мучает их, чтобы сломить меня. С сотней мятежников в подчинении он мог бы запросто отобрать Клинок Памяти силой. Но это для него не вариант, потому что сила Клинка связана со мной… Если только они меня не убьют. Согласится ли Дез на это?
Я убираю Клинок в ножны и бью по двери до тех пор, пока кулаки не начинают болеть. Мои руки трясутся, кровь течёт из-за провальных попыток выкрутить гвозди и болты. Проходит, по ощущениям, несколько часов под крики моих ребят, когда Саида наконец-то открывает дверь. Её взгляд жёсткий и отстранённый. Она ведь сама когда-то побывала под ножом Мендеса. А крики наверняка слышали все, кто был в подвале.
— Идём.
Я выбегаю. Она даже не пытается меня остановить. Я, судорожно дыша, позволяю свету моих меток робари вести меня по коридорам. Точно также судья Мендес играл со своими пленниками. Выпускал их на свободу, позволял думать, что у них есть шанс выбраться. Некоторые сбегали, но большинство возвращались в пыточную. Его тюремные камеры были хуже безымянных могил.
Я сворачиваю за угол и вижу Себриана там же, где он был, когда меня увели. Кто-то лежит у его ног. Спустя один удар сердца я понимаю, что это Кас. Бледная рука Потрошителя дёргает Кастиана за волосы. Лео стоит на коленях с кляпом во рту и связанными за спиной руками. Себриан выстроил их в очередь на убой.
— Остановите его, — умоляю я Деза, Марго, Эстебана. Другие мориа всё видят, но не двигаются с места. Я разворачиваюсь к Саиде, догнавшей меня, но та присоединяется к остальным.
— Рената, — тихо зовёт Себриан. — Я надеюсь, что времени, проведённого в одиночестве, хватило тебе на размышления. Так я провёл годы в тюрьме Соледад, слушая, как волны разбиваются о скалы.
Себриан тянет Кастиана за волосы, обнажая горло принца. Зелёно-голубые глаза расфокусированы, руки безвольно повисли. Он едва стоит на коленях.
— Перестань! — кричу я.
— Андрес. Кажется, принц отрезал тебе ухо? Едва не выпотрошил тебя, как рыбёшку? Может, стоит начать с этого.
Потрошитель без промедления вонзает кинжал Кастиану в бок. Принц тяжело дышит, но стискивает зубы, чтобы не вскрикнуть.
— Кас! — ору я. Кто-то удерживает меня на месте, вставая между нами.
— Мы так не договаривались, — говорит Дез, глядя на Каса.
Себриан поднимает тонкий палец.
— Нашим друзьям следует уяснить, на что мы готовы пойти ради своего народа, тебе так не кажется?
Дез, сглотнув, кивает. Отходит назад, заодно оттаскивая меня. Я целюсь локтем ему в лицо, но он успевает перехватить и прижать обе руки к моему телу. Я запрокидываю голову, но ударяю только по крепким мышцам груди.
— Ты же понимаешь, что единственный способ это прекратить — это отдать мне Клинок, — произносит Себриан. Он вынимает кинжал из бока Кастиана, а голос остаётся ровным и спокойным. Что-то в его манере напоминает мне Мендеса. Тот тоже винил жертв в их боли. Лео мычит сквозь кляп, едва ли не согнувшись пополам на полу. Кас с трудом удерживает вертикальное положение, поэтому Себриан сильнее тянет его за волосы.
— Сочтём молчание за ответ, — комментирует Потрошитель и хватает Кастиана за ухо, отрезая половину одним точным взмахом. У меня перед глазами всё плывёт, крик рвётся из груди. Я уже проходила через это, и ожившие воспоминания раздирают меня на части. Кастиан, вскрикнув, падает на лицо, но тут же перекатывается на бок. Щепки липнут к окровавленной ране.
— Хватит! Прошу, прекрати! Дез!
— Мы увидели достаточно, — рявкает Дез, отпуская меня.
Что, если это всё нереально? А если реально? Мне хочется верить, что ни при каких обстоятельствах Дез не из тех людей, кто просто стоял бы в стороне и смотрел, как убивают его собственного брата. Я слышу дрожь в его голосе: глубоко внутри он переживает, что Кастиан может умереть прежде, чем они со всем разберутся.