— В каком смысле? — спрашивает Лео. — Вы уже говорили об этом, но я так и не понял, в чём заключается подготовка.
— Для использования Клинка Памяти нужно установить связь между ним и робари. А для установления этой связи потребуется большая сила.
— Я буду готова, — заверяю я.
— Что ж, хорошо, — говорит Эликса, отделяя мясо от кости индейки, — потому что сегодня мы вас жалели.
Лео давится сидром, Кас легонько похлопывает его спине.
— Вам стоит знать кое-что об объединении способностей, — добавляет Арги, переводя взгляд с Кастиана на меня. — Для создания проекции необходимо полное доверие. Так вот скажите мне, вы доверяете друг другу?
Я чувствую, как его бедро прижато к моему. Его глаза, в которых видны все внутренние противоречия, разглядывают моё лицо. И мы хором отвечаем:
— Да.
Глава 21
Позднее той же ночью после того, как мне не удаётся заснуть, я выхожу босая в коридор храма и провожу кончиками пальцев по гладкому камню. И хотя здесь нет ни одного фонаря, тёплое свечение воспоминаний внутри альманов освещает мой путь. Я добираюсь до кухни, и оказывается, что не одной мне сегодня не спится.
Кастиан вздрагивает, увидев меня, как мышка, пойманная на том, что украдкой жевала сыр, чем, собственно, принц и занимался. В паре домашних брюк. Рубашка, надетая на скорую руку и не застёгнутая, вывернута наизнанку.
— Всё ещё голоден? — спрашиваю я, садясь напротив него за шатающийся стол.
— Зверски. — Он доедает сыр с мёдом и облизывает пальцы. Я беру глиняную кружку и наливаю себе воды из кувшина. Вспоминаю, как мы, будучи детьми, тайком пробирались на дворцовую кухню. Дыхание перехватывает, когда воспоминание вспыхивает на моём указательном пальце, где завитки образуют изящный серебряный узор.
— Нати? — Кас подаётся ко мне.
— Я в порядке, — поднимаю руку, останавливая его, и улыбаюсь.
Его волосы рассыпаны по плечам. Есть в его облике что-то уязвимое. Чем больше смотрю на него, тем дольше сижу, затаив дыхание.
После долгого, но в чём-то даже приятного молчания я спрашиваю:
— Что не даёт тебе спать, Кастиан?
— Помимо того факта, что Шепчущие и королевская армия идут навстречу друг другу, а мы можем не успеть их остановить?
— Мы их остановим, — уверенно отвечаю я, удивив себя саму.
Он вздыхает, но его поза всё ещё напряжённая.
— Я всегда знал, что есть что-то в моём отце, чего я никогда не пойму. Что у него есть свои тайны. Но такого я и представить не мог. Как будто речь идёт о двух совершенно разных людях.
— Раньше я так думала про тебя.
Он резко вскидывает взгляд, будто я ударила его.
— Я только хотела сказать, что ты ведь все эти годы жил под иллюзией. Ты настоящий совсем не похож на того принца, которого знает всё королевство.
Кас запускает пальцы в золотые кудри.
— Отец бы убил меня, если бы узнал правду. Моя мать, при всех её недостатках, пыталась защитить меня и Деза. Кажется, я начинаю понимать.
Я отламываю кусок подсохшего хлеба, намазываю на него мёд и облизываю капельку, попавшую на большой палец.
— Я была потрясена, как сильно Дез похож на твоего отца в молодости.
Кастиан фыркает.
— Думаю, мой брат убил бы нас обоих, если бы мы сказали это ему.
Я смеюсь и вспоминаю, как Кас в Асестенье просил меня рассказать про Деза. Тогда я не могла. Но после столкновения с Дезом на пристани Малого Лузо что-то во мне сломалось, и чувство вины в моём сердце, привязанном к нему, отпустило.
— Когда мне было лет двенадцать, — начинаю я, беря виноградинку из чаши со стола, — группа мальчишек придумали игру «Попади в робари». Для этого нужно было найти что-то, что можно бросить — бутылки, камни, иногда довольно большие, однажды была сгнившая тыква. Они швыряли всё это в меня, когда я возвращалась в спальню после тренировок.
На лице Кастиана отражается ужас, но быстро сменяется гневом. Он тихо проклинает тех мальчишек и всех их потомков.
— Это продолжалось недолго, — добавляю я, отчего-то уже намного спокойнее вспоминая те события. — Когда Дез узнал об этом, он составил список всех тех мальчишек до единого. И подменил воду в их бурдюках на свою мочу.
Кас давится виноградинкой и хлопает по столу.
— Серьёзно?
— Иллан дал ему шесть плетей на глазах у всех, по одной за каждого мальчика. Дез даже не заплакал — он смеялся после каждого удара, что выглядело довольно жутко.
— А я думал, придворные жестоки. — Кас качает головой. — Он, конечно, мой брат, но это отвратительно.