Осознав двусмысленность слов капитана, Кастиан выругивается себе под нос и мотает головой, а мы взрываемся смехом.
— Мне уже не терпится увидеть лицо короля Фернандо, когда вы проделаете этот трюк на глазах у всего королевства, — говорит Лейре, разминая мышцы ног перед тренировкой.
— Сначала им нужно довести этот трюк до совершенства, — отвечает Арги. — Было бы полным идиотизмом с моей стороны позволить вам вернуться, пока вы не готовы.
— Мы будем готовы, — мрачно обещает Кастиан.
— Раньше все мориа проходили такое обучение? — интересуюсь у Арги.
— Когда-то было время. — Арги перебирает еду, которую мы взяли с собой. — Помню, как Фернандо был очарован нашими приёмами. Он хотел управлять своей собственной армией мориа. До появления, как ты сказала, Руки Мориа, существовал совет, в который входили послы Мемории.
Я сажусь, стряхивая грязь с рук. Кастиан бросает мне яблоко, и я ловлю его в полёте.
— В котором состоял Иллан?
Арги тихо матерится сквозь зубы.
— Поначалу Иллану нравилось строить из себя дипломата, он хотел показать леонесцам, что мориа хорошо контролируют свои способности. Вот только этого было мало королю, который жаждал подчинить эту силу. Представьте, что у вас в распоряжении фаланга вентари, предвидящих каждый шаг врага. Передовая линия иллюзионари, создающих настолько правдоподобные иллюзии, что сердца врагов останавливаются от ужаса. Флотилия персуари, побуждающих своих врагов бросить оружие или упасть на собственные мечи, если не захотят сдаться. Шпионы из робари, стирающие воспоминания всех свидетелей ваших злодеяний.
Арги встряхивает головой, но я успеваю заметить, как десятки воспоминаний вспыхивают на её руке.
— Похоже, наше единственное утешение заключается в том, что наши лучшие учителя и стратеги либо мертвы, либо мирно доживают остаток своих дней на Мадре-дель-Мар.
— Мы можем их научить, — пылко заявляет Эликса. — Мы можем сражаться с ними, разве нет?
— Всё, что ты сделаешь, — перебивает Арги, — это приведёшь этих изнеженных леонесцев в нужную форму.
Лейре фыркает.
— Я только наполовину леонеска. И прослужив хотя бы год в Лузонском флоте, ты навсегда забываешь слово «изнеженный».
— Начинайте уже тренировку, — командует Арги.
Кастиан встаёт рядом с Лейре, берёт деревянный шест и принимает боевую стойку против Мэриам и Эликсы. Они равны по скорости и манёвренности. Однако Кастиан и Лейре имеют опыт реальных сражений. Они извлекли всё, что могли, из недолгих тренировок с юными пиратами-мориа и использовали эти знания, чтобы предугадать каждый их выпад. Мэриам удаётся нанести удар по рёбрам Кастиана, но тот встряхивается и ухмыляется, будто боль ему приятна. Такой контраст по сравнению с той мягкой, застенчивой улыбкой, которая была у него на губах, когда мы проснулись на рассвете в объятьях друг друга.
— Теперь я вижу, почему вы вступили в эту борьбу вместе, — произносит Арги, пока мы наблюдаем за тренировочным боем. — Он, должно быть, весь пошёл в мать, потому что я не вижу в нём ничего от Фернандо. Возможно, разве что огонь в глазах. Но если Фернандо движет жажда власти, то Кастианом — желание получить свободу для себя и других.
В какой-то момент Кас отводит глаза от противницы и находит взглядом меня. Мэриам пользуется открывшейся возможностью, нанося удар в лицо. Я морщусь, и нехороший голос, который до жути напоминает Деза, шепчет мне: «А если бы это был реальный меч? Твой принц был бы уже мёртв».
Арги смотрит на меня понимающе.
— Береги своё сердце, Рената.
— В каком смысле?
— В том смысле, что ты не можешь и королевство спасти, и любовь сохранить. Такие времена, как сейчас, не располагают к делам сердечным.
Я хмурюсь, но ничего не отвечаю.
Лео, сидящий по другую руку от неё, поджимает губы.
— Но времена всегда такие. И всё же вы вышли замуж. Дважды.
— А ещё я ушла, когда Иллан и я выбрали разные дороги. Что же касается моего второго супруга, то я не виновата, что он не смог спастись от яда алакрана.
Мы с Лео в ужасе переглянулись.
— Не только ты умеешь шутить, Лео, — хмыкает Арги. Но в уголках её глаз появляются морщинки, а вокруг безымянного пальца вспыхивает воспоминание. — Я всем сердцем любила высокомерную гениальность Иллана. Я рада, что он вырастил сына, о котором всегда мечтал, хоть и не одобряю то, каким способом он забрал мальчика себе.
Я пытаюсь представить, насколько всё было бы по-другому, если бы принцы росли вместе как братья. Вёл бы Дез себя так же отважно во время пожара? Смог бы Кастиан узнать, что такое доброта?