– Шарик, ты живой! Молодец, давай же! Просыпайся!
Тяжело, будто вес его увеличился в несколько раз, Шарик очень медленно зашевелил хвостом, с которого тут же осыпался застекляневший снег и попытался что-то сказать, но получилось неразборчивое бормотание.
Лиза расстегнула свой пуховик, аккуратно пристроила внутри Шарика, оказавшегося на удивление лёгким, оставила торчать наружу только его мордашку.
– Лиз…., – Шарик-старший наконец открыл глаза и потухшими, едва не потерявшими искорку жизни, глазами глянул на смутные очертания маленькой, черноволосой девочки, – Лиз… нам надо срочно согреться.
– Сейчас, сейчас. Мы уже должно быть близко от жилища Свина, – ответила Лиза и припустилась бегом вниз по сосновому склону Шумного котла.
ГЛАВА 5. ОШИБКИ АГАТА
Густой холод уступил место домашнему теплу, заботливым дыханием окутывающим крепко спящего Сашку. Едва не погибнув от жуткого мороза, он погрузились в вереницу незапоминающихся сновидений.
Место, в котором, помимо Сашки, глубоким сном забылся Шарик, наполовину выпавший из глубокого кресла, что ничуть ему не мешало, представляло собой неопрятную комнату, срубленную грубыми руками из крупных деревянных брёвен. Стоял неуловимый запах хвои, источаемый смолой пропитавшей все стены.
Солнечный свет, ярко танцующий на улице за пределами дома, упирался в плотную преграду штор; часть его, рассеянными и ослабленными лучиками, робко освещало помещение, наполненное висячей в воздухе пыли. И всё же этого тусклого света хватало, чтобы рассмотреть всю причудливость комнаты. Причудливость – по меркам Иллюзиума, потому что вся обстановка в ней была крайне стандартной и простой, что и было необычным, чуждым этому миру.
Рубленная, явно сделанная без использования воплощения, кровать, на которой спал Сашка, была массивной и неуклюжей. К тому же, все четыре её ножки были разной толщины, точно вырубленные на глазок, а спинка и вовсе отсутствовала. Одеяло и простынь же были сделаны из жёсткой, грубой ткани цвета высохшей грязи. Напротив, в противоположном краю комнаты, стояло кресло, столь же тяжеловесного вида, разве что спинка на нём всё-таки присутствовала. Шарик, спавший как раз в этом кресле, почти сполз на пол, упёршись затылком в пыльный ковёр. Открытый рот впускал и выпускал тысячу пылинок при дыхании.
Стол, два стула придвинутые к нему, чемодан в углу и шкаф около кровати – всё в комнате носило отпечаток неумелого плотника, позабывшего самые основы мастерства, а полумрак, гостивший здесь ярким днём, ещё больше придавал мебели несуразицы, награждая её обманчивыми линиями подвижных теней.
Побеспокоенные невидимым движением воздуха, шторки колыхнулись, позволив настырному лучику солнца отыскать путь в лабиринтах складок тяжёлой ткани, наткнувшись на незаштопанную дырку. Прорезав яркой полоской всю комнату, он ударился об Сашкины глаза, заставив мальчика поморщиться и отмахнуться от него рукой, как от назойливой мухи. Однако лучик не спешил исчезать и Саше, по-прежнему спящему, пришлось укрыться кончиком одеяла от навязчивого гостя, тревожащего безмятежность снов. И всё же, как не хороши были сны, проснуться пришлось. Но разбудил его вовсе не лучик, а особо крупная и шерстистая пылинка, залетевшая в нос.
– А-а-а… А-А-АпчхИ-И-И! – звонко чихнул Сашка.
– А?! А! Что? Что такое?! Что происходит?! – замахал лапками Шарик, мирно спящий секунду назад. Хрупкое равновесие было нарушено и он свалился на ковёр, подняв целые легионы пыли.
– А-ф-ф-фчхи! – зафыркал Шарик.
– А-А-А-ААпчхи! – во всю силу лёгких опять чихнул Сашка, почувствовав облегчение – незваная пылинка выскочила из его носа, который он тут же с усилием принялся чесать.
Когда пылинка ушла окончательно, Сашка принялся осматриваться, но ничего не мог разглядеть, кроме тоненького лучика света, прорезавшего комнату. Глаза его ещё не привыкли к темноте, царившей тут. Зато слуху не требовалось привыкание, поэтому голос Шарика, Сашка услышал сразу.
– Сашка! Ёжики колючие, ничего не вижу! Это ты чихал?
Сашка закивал, но спохватившись, что Шарик его, должно быть, не видит, ответил:
– Да, я. Шарик, ты где?
– Да здесь я, – отозвалась обезьянка уже откуда-то сбоку. Шарик, на ощупь, по стеночки пробирался куда-то вглубь комнаты, – да, что же это такое! Почему так темно? Где свет весь?!
Сашка защёлкал руками, пытаясь воплотить огонёк, чтобы осветить комнату, но у него ничего не вышло, да и не могло.
– Странно, здесь тоже не получается ничего воплотить! – воскликнул он, после нескольких бесплотных попыток.