Решив, что табак сейчас потухнет, Свин взял трубку в рот и хорошенько её раскурил, прежде чем продолжить:
– Прошло уже много лет, я свыкся с этой мыслью, кхе, но тогда это никак не могло уложиться у меня в голове. Да и тяжело признать, что.. в общем-то ты никто и всегда будешь лишним в чужом мире. Поэтому я решил уйти, дом мне стал противен. Хотел погулять по свету. Да уж. Да. Агат отговаривал меня. Но я его не слушал, кхе, он и за себя боялся, мда.
Когда я добрался до Сказграда, слухи обо мне уже расползлись и весь город сбежался поглазеть на меня, да. Помню, мне это жутко не понравилось: я то хотел простого общения, а все они смотрели на меня, как кхе, на экспонат какой-то. Там и вы двое были, только маленькие ещё. Глазели на меня. По вашей шёрстке запомнил вас. Вы единственные из всех с белой.
Свин кивнул в сторону двух братьев, и вновь прервался, выстраивая грустные воспоминания в порядок. Шарик-младший заёрзал на стуле, он прекрасно помнил тот день, помнил, как он показывал на Свина пальцем, толкая локтём своего друга, Кыша.
– Наконец, меня позвал Ученик… тогда им был, кхе, Старый Герг, кажется, так его звали. Очень древний и умный, хоть и обезьян… кхе, обезьянка. Без обид, – обращаясь к братьям, произнёс Свин, – но ваш народец, по большей части, беззаботный и редко задумывается о чём-либо. Да, конечно, всегда тепло, ни бед ни забот. А у меня-то уж, кхе, будьте покойны – времени на раздумья было предостаточно, да.
Да…
Так, о чём бишь я? А, кхе, позвал он меня и начал расспрашивать: откуда я, что умею, о чём думаю. Агат стоял рядом и молчал, ну я и понял, что никому он обо мне и не говорил. Я соврал – а как же! – да, что не помню ничего, а, кхе, воплощать не умел и не хочу уметь. Вряд ли, конечно Старый Герг мне поверил, скорее всего, он всё понял, но отпустил меня.
После этого я вернулся в дом, который воплотил Агат, разломал его до основания. Мне тогда доставило это необычайное удовольствие. И ушёл прочь, надеясь, что Агат меня не найдёт. Я считал, что он предал меня, мда. Да и сейчас, признаться, я не сильно изменил свою точку зрения. Поселился я здесь, построил вот это всё, начал выращивать овощи, изловил диких животных, приучил их, кхе, обзавёлся хозяйством.
Прожил я один долго, может год, а то и больше, но Агат нашёл меня. Да, лето тогда было. Разругались мы с ним тогда… знатно! Кхе. Я ему всё высказал. Но, в итоге, простил его. А как иначе? Хоть я и не просил, но это он создал меня и дал мне жизнь. Значит, какой ни какой, но… кхе, непутёвый родственник, по крайней мере, даже и выглядящий не так как я. Хотя, конечно, это с какой стороны посмотреть. Я смог смириться с этим, а вот… Кхе, мда.
Короче, Агат стал моим окошком в мир, через него я узнавал обо всём интересном: и о вас – двух помощниках, и о Тине, что её назначил приемником Старый Герг, из-за чего шумихи было на весь Иллюзиум, да и Агат тоже немало этому удивился и, кажется, задумался о чём-то. Ах, да – это я попросил Агата, создать здесь барьер, чтобы не работали никакие ваши, кхе, воплощения. Он жутко не хотел этого, но в итоге согласился.
Неожиданно для всех Свин засмеялся, булькающим смехом, придерживая трубку и щурясь на один глаз, вспоминая о том, как злился Агат.
– Забавно было наблюдать, как он сам же, позабывал о барьере, пытался что-то воплотить, а когда вспоминал, что не может, то каждый раз злился. Не мог он привыкнуть, кхе. Ну, а потом, – тут Свин изучающе посмотрел на Лизу, – погибла его жена, там, на Земле. С этого-то всё и началось. Мда уж. Агат просто, кхе… обезумел от горя, прости Лиза, но успокоить его никто не мог. Он невероятно сильно любил Лилию. Ты же его дочка, кхе, это сразу видно, вы очень похожи.
Лиза вздрогнула, Сашка, почувствовав это, аккуратно взял её застывшие руки, с комком хлеба, в свои. Лиза же опустила голову, укрывшись ото всех волосами, упавшими на её лицо.
– Я не знаю, были ли такие мысли у него до смерти Лилии, но после – он просто загорелся идеей создания ещё одного мира. А может он и раньше его создал, я не знаю. Да и вряд ли теперь кто узнает. Но я отговаривал его от этого, говорил, что идея плохая, но он не слушал, а только сидел вот прямо здесь и, кажется, даже не слышал меня, кхе. Потом он резко встал и ушёл. После этого я увидел его ещё один раз.