Оставшись наедине с мамой, Лиза очень медленно двинулась к ней. Одета Лилия была в белую ночную сорочку, с накинутым сверху лиловым халатом, украшенным силуэтами цветущих цветов. Волосы её, чёрного цвета, как и у Лизы, были распущенны, доставая до поясницы, и аккуратно расчёсаны, сама расчёска лежала рядом на подоконнике. Лицо, шея и руки были же бледного цвета, в скупом свете уличного фонаря было видно, что кожа у Лизы гораздо смуглее. Но ведь мама её никогда, за десять лет, не выходила на улицу.
На шее у неё висела тоненькая цепочка с кулоном. Лиза заметила его. Подойдя к маме и сев на коленки, она взяла кулон в руки, коснувшись открытой кожи. Женщина никак не отреагировала на прикосновение, даже не вздрогнула, хотя пальцы у Лизы всё ещё были холодными.
Лиза открыла кулон и на неё с обеих половинок смотрела она сама, только улыбающаяся и гораздо младше. На одной фотографии Лизе было чуть больше года, она была вся в пене и весело смеялась, подняв руки перед собой. На второй фотографии, Лиза была с двумя белыми бантами, в аккуратном коричневом платьишке с белым фартуком – первый день в школе.
Отпустив кулон, Лиза взяла мамины руки в свои и закрыла глаза.
Вначале ничего не было. Только убегающие мысли, да пятно света, пробивающееся с улицы от фонаря. Лиза, постепенно согреваясь от тепла маминых рук, неподвижно просидела несколько минут, прежде чем заметила, как пятно света начало расти, заполняя пространство.
Когда Лиза открыла глаза, то оказалось, что стоит посреди залитой белым сиянием пустоты. Свет был гораздо ярче обычного Земного и даже ярче, чем в Иллюзиуме, но Лиза могла спокойно смотреть, не щурясь. Свет не причинял боли, ласковым сиянием обволакивая маленькую девочку.
Рядом с Лизой стояла её мама. Она по-прежнему была одета в белую сорочку, что и дома, но без халата. Она смотрела прямо на Лизу и…
– Я так долго ждала этого момента, – произнесла она, но губы её оставались неподвижными. Лиза слышала её голос у себя в голове. Он был прекрасным. Каким может быть только голос любимой мамы, не слышимый многие-многие годы.
– Мам, ты слышишь меня? – спросила Лиза.
– Конечно, дочка, я слышу тебя, – нежная, любящая, ласковая улыбка озарила её лицо.
– Я… так скучала по тебе…., – слёзы сами по себе скатились по щекам Лизы. – Почему ты молчала? Почему не говорила со мной?
– Я не могла, прости меня, – улыбка по-прежнему не сходила с её лица. И это было самое замечательное, что могла желать Лиза. Всю свою жизнь она мечтала увидеть, как её мама улыбается по-настоящему. Не на фотографиях, нет – но так, чтобы Лиза могла видеть её улыбку сама, своими собственными глазами.
Лиза молчала.
– Доченька моя, ты ещё не веришь, что мы здесь, и ты видишь меня?
Лиза замотала головой, отчего её волосы растрепались.
– Не дуйся на меня, пожалуйста. Лиза я здесь.
Мама сделала шаг к своей дочке и протянула руку. Кожа её была бледна, но едва уловимый, розоватый оттенок любящего сердца придавал ей жизни и теплоты. Лиза осторожно прикоснулась раскрытой ладошки, протянутой мамой, и тут же отдёрнула руку. Шелковистым теплом сияла кожа и невероятную нежность почувствовала Лиза своими пальцами.
– Не бойся! – засмеялась чистым, как горный хрусталь, смехом мама.
Лиза улыбнулась, но тут же закусила губу и шмыгнула носом. Мама подошла ещё ближе и коснулась её щеки.
– Последний раз я прикасалась к тебе, когда ты была ещё совсем малюткой, тебе и годика не было.
– Значит ты всё же моя мама? – собравшись с силами и не закрывая глаза, боясь, что всё это может пропасть, рассыпаться, исчезнуть, спросила Лиза, прижав мамину ладошку между щекой и своей рукой, чтобы ещё сильнее чувствовать её тепло.
– Конечно, я твоя мама.
– Но все говорят, что ты погибла!
– Нет, я не погибла, – тут улыбка померкла, а в глазах у Лилии появились капельки грусти.
– Но если не ты, то кто?
Лилия очень нежно приподняла опущенное лицо дочки, смотревшей на её грудь, туда, где висел кулон, и не поднимавшей взгляд из-за того, что боялась, что всё это не взаправду, что стоит ей посмотреть в глаза мамы, стоявшей рядом с ней, как магия рассеется и она больше никогда не почувствует этих нежных прикосновений. Тех самых прикосновений, каких обычные мальчишки и девчонки даже не замечают, но не Лиза, которая всю жизнь прожила рядом с мамой, не способной даже узнать свою дочь.