– Что, хлюпик, полез под юбку к девчонке? Сам боишься выйти со мной один на один?
И выжидающе уставился на Сашку. Тот же до сих пор держался на ногах только благодаря Лизе, которая, кажется, ничуть не была этим разочарована и стояла, как ни в чём не бывало, разве что не свистела. Могло показаться, что ей даже абсолютно не тяжело держать на себе онемевшего Сашку.
И почему он вдруг лишился всех слов, и будто язык проглотил – Сашка не понимал. Ведь он может достойно ответить, не дать себе стать ещё большим посмешищем. Но ни одного слова не вырвалось из его рта, остававшегося крепко сжатым.
Нарастающий смех толпы поддерживал Дэна. Дэн же, почувствовав в себе прежнюю уверенность, продолжил:
– Ну, ты и цыплёнок! Цып-цып-цып, цып-цып-цып! – закудахтал, словно курица.
Сашка хотел было возразить, но только смог открыть рот и снова его закрыть. Да и не услышал бы его никто, ведь большенство школьников, чтобы стряхнуть с себя мистический страх, подхватили Дэна. Вскоре кудахтанье разносилось далеко за пределы школьного двора.
– Пойдём ребята, – закончив кудахтать, бросил Дэн своим дружкам и зашагал в сторону от школы.
Малышня перед ним почтительно расступилась. Отойдя на несколько шагов, Дэн повернулся и презрительно фыркнул:
– Увидимся в понедельник, цыпа!
Толпа начала расходиться. Только Сашка, поддерживаемый Лизой, остался на месте. Он не находил в себе сил дёрнуться. Какой был позор! К тому, что его всегда достаёт Дэн – он уже привык, и даже научился бегать ещё быстрее, чем прежде, чтобы он и его дружки не смогли догнать. Но сегодня он укрылся за спиной у девчонки. Да у кого! У Лизы! У Лизы, которую сам считал чокнутой!
И он до сих пор держится за неё.
– Ты не думай, что если я молчу, значит мне легко, – вдруг раздался чей-то тонкий голосок, прямо над его ухом. Сашка сразу подскочил и отпрянул в сторону.
Раньше она с ним никогда не говорила, да и не слышал он, чтобы она вообще разговаривала с кем-то, только разве что на уроках, когда её спрашивал учитель. Поэтому теперь Лизин голос Сашке показался совсем незнакомым. Но – видное ли дело! – приятным. Он даже не понял, как в такой девочке, которая общепризнанно была ведьмой, а он сам считал её чокнутой, мог жить такой тоненький голосок. Разве не должен быть он грубым и хриплым? Или загробным и потусторонним? Устрашающим в конце концов!
– Э-э-э… в смысле…. – Вместо внятной речи только и смог произнести Саша. Теперь он сам говорил хрипло. Ему пришлось прокашляться, – в смысле? – Повторил он и опять хрипло.
– Ты мне видимо хочешь сказать «спасибо»? – Лизу нисколько не смутил позор Сашки. Она стояла перед ним так, будто ничего не произошло на глазах у всех.
Сашка заметил, что хоть голос у неё и был спокойным, лицо, как и всегда, было немного грустным. Тут же он вспомнил, что ни разу не видел её смеющейся. Лишь совсем грустные улыбки изредка появлялись на её лице, но исчезали так же быстро, как солнце в дождливом октябре.
Пытаясь прогнать незваные мысли, Сашка тряхнул головой. Зачем ему сейчас думать о её лице, и тем более об улыбке, когда надо думать о другом! Встряска помогла ему снять оцепенение, сковывавшее его несколько минут и выпучить глаза:
– Спасибо? – прежний голос вернулся к нему.
– Ну да, – Лиза немного нахмурилась, но не отвела от него взгляда. Он машинально отметил, что глаза у неё светлее, чем волосы, но всё же очень тёмные. Ему опять пришлось тряхнуть головой.
– За что спасибо? – Голос у Сашки немного дрожал, но он пытался его выровнять, – За то, что меня все будут дразнить и смеяться мне в лицо, когда на следующей неделе вся школа будет знать о том, что произошло сегодня? За то, что я теперь твоей милостью имею новую кличку «цыпа»?!
– Почему тебя должны дразнить? Ведь я тебе не дала упасть, – Лиза смотрела очень внимательно, как будто сканировала Сашку изнутри. Он мог поклясться, что она читает его мысли. Немного поёжившись, он отвёл взгляд в сторону, лишь бы не видеть её внимательных глаз.
– Да лучше бы я упал! Про это бы все забыли…. Подумаешь, великое дело: Дэн опять меня поймал! Может им вскоре бы и надоело за мной…. – Сашка хотел сказать охотиться, но в последний момент исправился, и пауза помогла ему перевести негодующий взгляд на Лизу, – приставать ко мне, а теперь! Теперь, что? Об этом они не забудут! Это уж точно! – он кричал зло, и чувствовал, как ему не хватает воздуха, чтобы высказать всё, о чём он сейчас думает.
Глаза у Лизы широко открылись, как и рот, до того крепко закрытый. Теперь грусть исчезла с её лица, гнев отразился, набежала тень грозовых туч. Но Сашка уже не мог остановиться, быстро набрав грудь воздуха, он продолжил: