— Великие ледники, разделившие старый мир, тают. И когда они сойдут, сюда придут служители Морганы. Надеюсь, вы знаете, что станет со всеми вами, если дриммы найдут светлую Хранительницу раньше одэйи?
Мужчина вышел, кажется, забрав с собою все звуки и шорохи, так тихо стало в гридне.
— Все свободны, — нарушил неловкое молчание Одр. Его тяжелый взгляд прошелся по выжидающе замершим рохрам, и никто из них не посмел ни обратиться к королю, ни перечить его воле.
Бесшумно двигаясь, вожаки один за другим покидали комнату, и едва за последним рохром закрылись двери, королева, судорожно вцепившись в руки мужа, тихо завыла:
— Он заберет ее, Одр. Заберет нашу девочку…
— Тише, Арви. Тише, родная, — прижал к себе ее голову король. — Мы знали, что однажды это может случиться, когда прятали ее у себя.
— Не хочу… — глотая слезы, прошептала Арви. — Не отдам.
— Не плачь. Может, все обойдется. Хранительницу должна выбрать Первая одэйя. Если ее здесь нет, то, вероятно, она нашла другую девушку на эту роль.
— Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? — рявкнул Доммэ, устав слушать загадочный бред родителей, от которого у него волосы на затылке поднимались дыбом. — Кто этот чужак? Кого он ищет?
— Он пришел за нашей Вайолет, — всхлипнула Арви, пряча в ладонях мокрое от слез лицо.
Доммэ показалось, что у него из-под ног ускользает пол, а воздух в груди разогревается и невыносимо жжет.
— Что значит "пришел за Вайолет"? По какому праву? — с хрипом выдавил из себя он.
— Как может какой-то проходимец забрать дочь у короля рохров?
В глазах Одра мутным коловоротом закружилась безмерная тоска и горькое сожаление.
— Ты ведь знаешь, что она не родная дочь мне…
— Она тебя отцом считает, а ты готов отдать ее первому встречному? — ярясь, выкрикнул Доммэ.
— Не смей, — схватив сына за грудки, король притянул его к себе так близко, что едва-едва не касался носом его лица. — Я всегда любил своих детей одинаково.
— Никто, кроме нас, — Доммэ кивком указал на мать, — не знает, что мы нашли Вайоли в лесу. Поднимем кланы и не отдадим чужаку законную принцессу.
— Ты не понимаешь, — бессильно уронил руки Одр. — Если сюда придет одэйя, она сразу поймет, что мы с Вайолет не связаны кровью. Никто из вожаков трех долин не обнажит клыки ради чужой человеческой девушки. Никто не пойдет на верную смерть против одэйи и одарина.
— Да кто они вообще такие? — вспыхнул от негодования Доммэ.
— Маги старого мира — империи Тэнэйбры, — глухо отозвалась королева Арви. — Слуги Света и Тьмы. Стражи равновесия.
— Маги… — потерянно протянул Доммэ. — И зачем им наша Вайолет?
— Покажи ему, — коснулся плеча жены Одр.
Арви метнулась к его лицу затравленным взглядом и, будто под чарами, полезла рукой за ворот платья, достав оттуда белый медальон на цепочке.
— Это было надето на Вайолет, когда мы ее нашли. Это знак Хранительницы Света.
— Откуда вы все это знаете? О хранителях, магах, старом мире? — голова у Доммэ трещала от количества непонятной информации, а еще больше от пульсирующего в висках страха за Вайолет.
— Когда-то давно мы пришли сюда из старого мира, — добил его отец. — Спасаясь от Сангуса Темного — жестокого императора Тэнэйбры. Мертвый ледник — это не вымысел, сынок… Это — стена, которую создали маги Света, чтобы защитить рохров от черного колдуна.
Доммэ вязко сглотнул и потрясенно повторил:
— Защитить?..
— Сангус ловил рохров и превращал в своих слуг. Нет тварей страшнее, чем обращенные рохры. Бездушные исчадия тьмы. Безжалостные и беспощадные…
— И вы собираетесь отправить в этот жуткий мир Вайолет? — от самой этой мысли у Доммэ во рту пересохло. Либо родители сошли с ума, либо он вообще ничего не понимал в жизни. Отдать чистую, наивную девочку на растерзание какому-то извергу, от которого сами спаслись бегством?
— У нас нет выбора, — тяжело вздохнув, Одр устало опустился в кресло, поймав ладонью подрагивающие пальцы жены. — Только Первая одэйя может назвать новую Хранительницу Света, и, если она укажет на Вайолет, нам придется отпустить с ней дочь.
— А если Вайолет не захочет никуда с ней идти?
Родители так многозначительно переглянулись между собой, что Доммэ показалось, будто его вопрос они посчитали несусветной глупостью.
— Если Вайолет действительно избранная, то она не сможет отказаться, — по щеке матери скатилась крупная слеза, и отец бережно утер ее, заключив жену в свои объятья. — Такова суть Хранительницы — служить справедливости и добру.