Просто так взять и проигнорировать официальный приказ шериф, конечно, не мог. Поэтому он позвонил главному юристу наблюдательного совета округа и попросил подтвердить его уверенность в том, что главный санитарный врач не уполномочена ему что-либо приказывать. Главный юрист Санта-Барбары, порывшись в документах, к своему собственному удивлению обнаружил, что шериф неправ, а права эта врачиха: побить приказ главного санитарного врача округа в случаях, касающихся инфекционных заболеваний, можно лишь козырным тузом личного распоряжения губернатора штата Калифорния. Но даже и губернатор мог это сделать лишь вкупе с объявлением чрезвычайной ситуации на территории всего штата.
Ну а раз так, Черити сочла вопрос улаженным. Однако в бюро судмедэкспертизы были другого мнения. «Звонят мне оттуда на следующий день, — вспоминала она, — и заявляют: „Окей, обязаны так обязаны. Исполним, но только не у себя в учреждении. Здание у нас старое, вентиляция никуда не годится“. — Я им говорю: „Хорошо. На выезде сделаете вскрытие?“ — Они мне: „Ладно, но только при условии вашего личного присутствия“». Тут она в который раз ужаснулась при мысли о том, что ждет округ Санта-Барбара в случае серьезной вспышки опасного эпидемического заболевания. «Если они сейчас так шарахаются от страха перед мифической взвесью туберкулезной палочки, — подумала она, — ты хоть представляешь, какая хрень поднимется, если к ним поступит на аутопсию умерший от лихорадки Эбола? Разбегутся, как черти от ладана…»
Вся эта история, как назло, наложилась еще и на рождественские каникулы. Ей тогда только что исполнилось тридцать семь, а «подарком» на день рождения стал развод с богатым хирургом и статус матери-одиночки трех малолетних сыновей. На следующий день после Рождества, подруливая к окружному моргу, Черити понятия не имела, что ее там ждет. Она чувствовала, что и главный судмедэксперт, и шериф округа раздражены ее назойливостью. Вот только степень их раздражения она явно недооценила, поскольку на тесной парковке при входе в окружное бюро судмедэкспертизы ее поджидали целых семеро сердитых мужчин — судмедэксперт и шериф со свитой. Они явно нацелились разыграть целый спектакль. А она приехала, как была, после уборки гор мусора из-под елки — не в боевых доспехах офисного костюма Talbots с юбкой-карандашом и на каблуках, а в аляповатом рождественском свитере и джинсах. Великолепная семерка же встретила ее облаченной в полные комплекты костюмов радиационной, химической и биологической защиты. «Смотрелись они как астронавты перед высадкой на Луну, — вспоминала Черити. — Ну, или хотя бы как если бы там действительно был вирус Эбола».
Окружной морг располагался в здании еще более запущенном и устрашающем, чем ее санитарно-эпидемиологическая контора. Торчащее на грязном пустыре среди редкой поросли карликовых дубов строение походило скорее на душевые при стоянке дальнобойщиков, чем на государственное учреждение. И снова ее посетила навязчивая мысль о том, что произойдет, случись эпидемия: где они будут складировать горы трупов? Поодаль от входа на раскладном столе лежал пластиковый мешок с телом умершей. Судмедэксперт теперь был откровенно вне себя от злости. Он еще раз прогнал от начала и до конца всю свою аргументацию: операция небезопасна, а потому санкционировать вскрытие внутри помещения и брать на себя ответственность за сопутствующий этому риск он отказывается. Затем он вновь сослался на всё ту же бредовую журнальную статью — на сей раз объясняя причину, по которой даже не вынес хирургическую пилу из прозекторской на улицу: известен случай заражения туберкулезом от трупа через пилу. А потому вместо пилы судмедэксперт прихватил с собой мощные садовые ножницы. С этими словами он их ей и вручил. Садовые ножницы. Явно ни разу не использованные, со сверкающие лезвиями, только что из ближайшего магазина сети по продаже всякой утвари «ACE», судя по стикеру на одной из красных рукоятей. Если новому главному санитарному врачу так нужно это вскрытие, пусть она его и произведет собственноручно, садовыми ножницами посреди двора. «Я-то думала, что еду туда в качестве наблюдателя, — поведала Черити, — а он затеял со мною игру на понты».