Ничего особо привлекательного в предложенной ей работе, на первый взгляд, не было, по крайней мере для нормального молодого врача. Оклад был втрое меньше, чем она могла бы зарабатывать в частных клиниках, которые ее, между прочим, тоже приглашали. Доктора в Санта-Барбаре и так величали сами себя «работающей беднотой». А быть врачом в этом округе, да еще и получать в разы меньше других — ну это ли не безумие? «Все меня отговаривали, — рассказывала Черити. — Никто поверить не мог, что я соглашусь. Говорили, типа: „Ну нет, ты что — всерьез собралась работать на округ?“ Им, верно, представлялось, что меня загонят в сортирного типа кабинет в подвале окружной клиники». Окружная клиника была последним прибежищем для нищебродов без медицинской страховки, которым просто негде было больше лечиться. Размещалась она, кстати, в ветхом корпусе бывшего санатория для туберкулезников на самых что ни на есть задворках Санта-Барбары.
Черити, однако, сочла полученную должность очень даже привлекательной. «Сама не могла понять, какие струны моей души так задела эта работа», — делилась она. Окружной медицинский директор вручил ей толстую папку с должностными инструкциями: «Уполномоченные службы санитарного надзора в Калифорнии». Она перечитала эти слова несколько раз. На санитарных врачей Калифорнии, как и повсеместно в США и остальном свободном мире, возложено множество обязанностей. Регистрация рождений и смертей. Проверка санитарного состояния ресторанов. Подсчет бактерий в океанской воде и плавательных бассейнах. Ведение хронических заболеваний. Пока ничего интересного для нее не было. И тут взгляд ее зацепился за формулировку: «Контролер инфекционных заболеваний». Тоже ведь официальная роль, которую санитарные врачи исполняют от имени штата. Мысли ее прояснились. «Меня же реально не волнуют ни ожирение, ни диабет, — сказала она. — Мне вообще плевать на хронические болезни. Кризисы — вот что мне по душе».
А кризисы ей более всего нравились как раз такие, которые могут разразиться из-за эпидемического распространения смертельно опасного инфекционного заболевания. Черити знала, что это звучит странновато, но она сызмала испытывала всепоглощающий интерес ко всяческим морам. В такие годы болезнь меняла ход истории; она сокрушала общества и целые цивилизации, — но вовсе не поэтому в семилетнем возрасте Черити почувствовала себя буквально одержимой данным явлением. «Жуткая и неотвратимая гибель, — говорила она. — И полное человеческое бессилие перед лицом лютующей смерти. Меня интересовали именно чудовищные моры, выкашивавшие огромные массы народа, бессильного их остановить и умиравшего в страшных муках». Учась в средней школе, она понаделала из пенопласта моделей всяких болезнетворных вирусов и микробов и подвесила их у себя в спальне под потолком, объясняя это родителям и любопытствующим так: «…пусть всегда будут у меня перед глазами, чтобы я о них помнила и думала». Черити изучала французский по самоучителю, чтобы, когда придет время отправиться в Западную Африку на борьбу с тропическими лихорадками (а в том, что ей это предстоит, она ничуть не сомневалась), ей было проще находить общий язык с местными жителями. Поступив в колледж на отделение микробиологии, она допоздна зачитывалась историями эпидемий желтой лихорадки, туберкулеза, испанского гриппа. «Моими любимыми микробами в колледже были человеческие патогены, вызывающие самые страшные болезни, — вспоминала она. — Да и в целом, никому ведь, по большому счету, нет никакого дела до вирусов, поражающих растения». Будучи студенткой медицинского факультета Тулейнского университета Луизианы, она, презрев насмешки однокурсников, учившихся сугубо на врачей, параллельно с медицинским образованием получала степень магистра общественного здравоохранения, но исключительно по той причине, что смежный факультет назывался «Тулейнская школа общественного здравоохранения и тропической медицины». На последней она и специализировалась, а по окончании университета отправилась работать врачом в Габон и Нигер, отчасти потому, что, как ей представлялось, именно из Африки с весьма высокой вероятностью пойдет гулять по миру неведомая зараза, сеющая смерть и опустошение подобно былым эпидемиям чумы.