И все же, иногда горб верблюда ломает и соломинка.
«В современном мире эмпаты, чей дар передается из поколения в поколение (что является редкостью для магии), образовали что — то вроде закрытого сообщества. Они контактируют с другими магами, живя по собственному кодексу чести. Но так было не всегда. Несколько веков назад для выживания эмпату требовался соратник. Будучи одновременно и хищником, и легкой добычей, эмпат осознанно искал союзника. Чаще всего им становился боевой маг — человек, способный защитить его от тех, кто жаждал сделать из эмпата оружие, пешку в сложных политических играх.
В летописях отмечали случаи, когда союз эмпата и боевого мага был настолько гармоничным, что делал сильнее обоих: первый получал большую устойчивость в эмоциональном плане, а второй — увеличивал свой магический потенциал. Как именно это происходило, доподлинно неизвестно. Предки называли это просто «благословением богов» — абсолютно непредсказуемым последствием, просчитать которое было невозможно. Не каждый союз мага и эмпата был настолько удачным, но все же, даже без столь внушающего преимущества, был удобен обоим.
Брайен ненадолго отвлекся, вспомнив слова Кейры: «ваш магический потенциал будто бы стал больше». Неужели это и правда так? Сам Брайен смутно ощущал, что сил у него и правда прибавилось: те заклинания, что раньше давались с трудом, теперь слетали с кончиков пальцев легко и быстро, без каких-либо усилий.
Он уже задавался вопросом, почему так происходит, но подобный ответ не приходил ему в голову. А ведь, если подумать, с появлением Кейры с его даром стали происходить всякие странности. Вспомнить только искры, которые появлялись в его волосах в момент взаимодействия с Кейрой. Дар Брайена будто с жаром откликался на само ее присутствие…
«Почему такие союзы перестали заключаться, вопрос интересный. Возможно, это связано с тем, что чем дальше мы уходили по ступени эволюции, тем сильнее обособлялись эмпаты. Их малочисленность (эмпатами рождается лишь пять процентов от всех магов) заставила руководствоваться логикой при заключении браков, ведь, как известно, стопроцентный эмпат рождается лишь в семье таких же стопроцентных эмпатов. В остальных случаях вероятность рождение ребенка с таким даром весьма мала.
Возможно, именно это и подтолкнуло эмпатов отказаться от столь практичного и выгодного союза с боевыми магами».
— Брайен с нетерпением перелистнул хрупкую пергаментную страницу, готовую буквально рассыпаться в его руках. От новой информации мозг кипел. Брайен впитывал каждое слово, будто боясь, что книга сейчас исчезнет.
«В истории остались упоминания о том, что союз эмпата и боевого мага, отмеченный милостью богов, обладал еще одной интересной деталью. Магия довольно часто (пусть и не всегда) настолько крепко связывала тех, кто состоял в подобном союзе, что те начинали испытывать сильное физическое влечение друг к другу. Случалось, эмпат и боевой маг сначала ощущали физическую тягу друг к другу и лишь после этого заключали альянс, который неизменно превращался в брачный союз».
Брайен заскользил глазами по следующим строчкам, но там уже не было ничего интересного: сухие выдержки с фактами и цифрами, подтверждающие правдивость предыдущих абзацев.
Брайен медленно закрыл книгу и устало, как — то безнадежно потер виски. Значит, вот что это такое — физическое влечение, основанное на хорошей магической совместимости. Милость богов, как сказано в талмуде.
Вот, что он испытывает к Кейре. Не любовь, не страсть — лишь иллюзию, навеянную магией.
Вместе с облегчением на него навалилось тяжелое, горькое разочарование, абсолютно нелогичное по своей сути. Да, ему казалось, что их с Кейрой связывает что-то особенное, но теперь, когда Брайен точно знал, что то же самое испытывали и другие пары. Разве осознание этого не должно все упростить?
Он прикрыл глаза, шумно выдохнул через ноздри, как породистый жеребец, а затем решительно поднялся из-за стола, на котором лежали стопки отобранных им книг.
Пожалуй, Кейре тоже стоит знать о том, во что они оба по незнанию вляпались. И пусть это не сильно мешает их планам, но они оба должны знать природу той силы, с которой столкнулись.
ГЛАВА 10
Я негромко кашлянула, призывая собравшуюся в холле прислугу к тишине. Те и без того вели себя скромно, а мой деликатный намек заставил их и вовсе замолкнуть. В повисшем молчании не было страха (уж я бы его уловила!), лишь тщательно завуалированное любопытство.
Что ж, всего пару недель в этом доме, а слуги меня уже приняли. Хорошая работа, тетушка бы мною гордилась.
Взгляд невольно споткнулся об мрачного Вилсона, от которого буквально фонило настороженным ожиданием подвоха, и я едва удержалась от того, чтобы не поморщиться. Если с мисс Батлер мы быстро нашли общий язык, то дворецкого я так и не смогла перетянуть на свою сторону. Собственно, из-за этого и пришлось собрать в холле прислугу: ради небольшого представления.
— Как вы знаете, совсем скоро День Блаженных, который мы отметим все вместе. — Я сделала паузу и улыбнулась, заметив на лицах слуг радостное оживление. На этот праздник было принято выписывать небольшие денежные поощрения наемным сотрудникам, поэтому упоминание о том, что этот день близок, заставило многих с предвкушением ухмыльнуться. — Конечно, каждый из вас получит небольшой подарок от нас с мужем, — последнее слово слетело с губ настолько естественно, что я даже не сразу это заметила. Я все чаще называла Брайена супругом — и в присутствии людей, и наедине с собой. — Но пока мы бы хотели выделить человека, к которому испытываем особую благодарность. Мистер Вилсон, будьте добры, подойдите.
Дворецкий едва заметно вздрогнул. Его лицо с сеткой тонких морщин ненадолго изменилось, в полной мере отображая тот спектр эмоций, что испытал его обладатель: удивление, легкий испуг, растерянность. А затем Вилсон торопливо поправил посеребренные сединой волосы и шагнул ко мне. Его начищенные лакированные ботинки сверкали так, что, нагнувшись, я смогла бы увидеть собственное отражение. На темно — сером костюме не было ни соринки. Белизна накрахмаленного воротника резала глаза.
— В преддверии праздника мы с лордом Брайеном хотели бы поблагодарить вас за верность. Вот уже много лет вы служите этому дому. — Я специально упомянула именно дом, поскольку знала: особняк Брайен приобрел всего несколько лет назад, но Вилсон достался ему в качестве бонуса от предыдущих владельцев. Когда те разорились и были вынуждены продать родовое поместье, слуги разбежались в поисках новой работы, но Вилсон остался, а затем уговорил Брайена нанять его. — Я знаю, ваш отец и дед тоже верой и правдой служили этому дому. Сначала в качестве лакеев, а затем — дворецких.
Вилсон растерянно кивнул. Он стоял рядом со мной с идеально прямой спиной, в его позе считывалось вызывающее уважение благородство — то самое, что человек приобретает с опытом и на которое никак не влияет его происхождение.
— Ваш вклад в поддержание порядка в этом доме невозможно оценить, — я пропустила в голос немного медовых ноток — ровно столько, сколько нужно, чтобы не переиграть, а затем сделала паузу. — Словом, мы с мужем просим принять наш подарок.
Я протянула Вилсону обитую кожей коробочку, которую все это время держала в руках, сложенных за спиной. Дворецкий с достоинством принял подарок и чуть дрожащими пальцами откинул крышку. На бархате лежали карманные часы с гравировкой «Верному другу на долгую память».
Вилсон сглотнул, в уголках его глаз выступили слезы.
— Благодарю, миледи, — потрясенно проговорил он и прижал коробочку к груди. — Благодарю.
Подцепив длинную серебряную цепочку, он с благоговением вытянул часы, щелкнул крышкой, чтобы полюбоваться на циферблат, и осторожно убрал их в нагрудный карман. Коробочка осталась подрагивать в ладони Вилсона.