В армии положение было и того хуже. Атаманы А. Дутов и А. Каледин наотрез отказались подчиниться СНК, подняли восстания на Урале, Дону и отрезали голодающие Петроград и Москву от поставок сибирского, донского и кубанского хлеба. Россия все глубже погружалась в кровавый омут Гражданской войны.
В Лондоне, Париже и Токио, видимо, посчитали, что дни большевиков сочтены, и потому спешили урвать свой кусок от «лакомого русского пирога». На севере британо-французский экспедиционный корпус захватил Архангельск и начал продвижение к Петрозаводску. На востоке японские войска оккупировали Дальний Восток. Германские войска стояли у ворот Смоленска. Россия стремительно сжималась до размеров средневекового Московского княжества.
Новые правители Грузии, вчерашние меньшевики, тоже развели бурную деятельность. Перед лицом извечной угрозы со стороны не раз обманутых ею Персии и Турции грузинские вожди Н. Жордания, А. Чхенкели и Н. Чхеидзе принялись лихорадочно искать нового хозяина. В начале 1918 года они вступили в переговоры с Германией. Страх перед Турцией вынуждал их делать самые фантастические предложения. Они готовы были расстаться даже с суверенитетом, неожиданно свалившимся на них после Октябрьской революции в Петрограде, и просили принять Грузию в состав Германии в качестве федеральной земли.
Весной 1918 года в адрес МИД Германии ими было направлено послание. В нем говорилось: «…При определенных обстоятельствах Грузия обратится к германскому правительству с просьбой об инкорпорировании ее в германский рейх в качестве либо федерального государства, управляемого германским принцем, либо на условиях, подобных управлению британских доминионов, при контроле германского вице-короля».
Вскоре в Тифлис для консультаций с неожиданно объявившимся союзником в составе представительной германской делегации прибыл граф Фридрих фон Шуленбург. Но не обаяние грузинских вождей и сладкое вино, а запах бакинской нефти, к которой рвалась соперница Британия, заставил его форсировать переговоры. 13 мая 1918 года Грузия, заручившись поддержкой Германии, объявила о своем выходе из Закавказской Республики. Спустя два дня кайзеровские войска высадились в Поти и взяли под контроль основные стратегические объекты в городе, а затем в Тифлисе, Кутаиси, Батуми и Гори. 26 мая Грузия объявила о независимости, а 28-го ее признали в Берлине. В этот же день немецкий генерал фон Лоссов, находившийся в те дни в Грузии, в письме к меньшевистским вождям подтверждал, что готов приложить все усилия к тому, чтобы «…Германия оказала Грузии помощь в деле обеспечения ее границ».
В благодарность за защиту от Турции и от теперь уже Советской России грузинские вожди передали в эксплуатацию германским компаниям порт Поти сроком на 60 лет, чиатурские марганцевые рудники на 30 лет, а также железные дороги и многое другое. Такая их уступчивость пробудила у Берлина волчий аппетит. Там уже почувствовали запах вожделенной бакинской нефти и, позабыв об испытанном союзнике — Турции, рассчитывали добраться к ней через Грузию.
Позже известный германский военный и политический деятель генерал пехоты Э. Людендорф так вспоминал об этом: «Для нас протекторат над Грузией был средством независимо от Турции получить доступ к кавказскому сырью и эксплуатации железных дорог, проходящих через Тифлис. Мы не могли в этом отношении довериться Турции. Мы не могли рассчитывать на бакинскую нефть, если не получим ее сами».
Запах нефти, вероятно, настолько вскружил головы немцам, что они не заметили, как Грузия оказалась в их объятиях. Прошло всего несколько месяцев, и на грузинских вождей пролился дождь наград. Наград, о которых не могли мечтать офицеры, гнившие в окопах на Восточном фронте. По ходатайству Ф. Шуленбурга министр иностранных дел А. Чхенкели был награжден высшим военным орденом Германии — Железным крестом. Чуть позже он направил в Берлин представление о награждении другого бывшего заклятого врага Германии, главы правительства Н. Жордании. Всего год назад он, в то время входивший в так называемую группу оборонцев Государственной думы Российской империи, а также И. Церетели, возглавлявший в ней фракцию меньшевиков, и Н. Чхеидзе, руководивший при А. Керенском Петербургским советом, стояли за продолжение войны с Германией до победного конца. Теперь же от их ненависти к немцам не осталось и следа. Они взахлеб пели оду «немецкому порядку и просвещенной власти», а для России других слов, как «варварская», у них не осталось.