— Почему ты не занимаешься своим лицом? — спросила мать, придирчиво оглядывая Иру. — Эти безобразные прыщи тебя портят.
— Твоего совета не спросила, — грубо ответила Ира — Ты бы лучше поинтересовалась, как твои дети себя чувствуют.
— Как они себя чувствуют? — послушно повторила Галина. — Ты у них была?
— Была. Вчера ездила. Плохо они себя чувствуют. Тебе спасибо, постаралась.
— Зачем ты так говоришь, доченька? — жалобно проскулила Галина. — Какая ты жестокая.
— Зато ты очень добрая. Устроила мне счастье на всю оставшуюся жизнь. Ну можешь ты мне объяснить, зачем ты это сделала? Почему, мама, почему?
Из ясных глаз Галины Терехиной потекли слезы. Она ничего не помнила. Ей сказали, что она выбросила из окна своих детей — одиннадцатилетнюю Наташу, семилетнюю Оленьку и полугодовалого Павлика. Но она этого не помнила. И почему она это сделала, Галина не знала.
Еще ей сказали, что у нее был муж, который не выдержал этого ужаса и умер от разрыва сердца. Мужа она тоже не помнила, но понимала, что раз у нее было четверо детей, то, наверное, и муж был.
— Ты всегда меня упрекаешь, — всхлипнула она. — А я ни в чем не виновата.
— А кто же тогда виноват? Кто? Ну скажи мне, кто виноват? Кто заставил тебя это сделать?
— Я не знаю, я не помню, — прошептала Терехина. — Не мучай меня.
— Это ты меня мучаешь! — внезапно заорала Ира. — Это ты превратила мою жизнь черт знает во что! Я уж не говорю о жизнях твоих детей, которые уже шесть лет лежат в больнице. Я не могу их забрать домой, потому что не могу обеспечить им уход. И я вынуждена колотиться семь дней в неделю с утра до вечера, а в итоге покупаю тебе какое-то дурацкое лекарство, вместо того чтобы купить Павлику лишний килограмм клубники или новую майку для Наташи. Господи, когда же это кончится! Она обессиленно опустилась на пол рядом с кроватью, на которой лежала мать, и зарыдала. Галина осторожно вытянула руку и легко погладила Иру по голове. Та дернулась, словно ее током ударило.
— Не смей ко мне прикасаться! Мне не нужна твоя жалость! Лучше бы ты детей пожалела шесть лет назад. Ты же четыре жизни изуродовала, а отца просто убила!
— Лучше бы я умерла тогда, — обреченно произнесла Галина.
Ира поднялась, вытерла слезы рукой, взяла свою сумку и подошла к двери.
— Это точно, — сказала она, не глядя на мать. — Лучше бы ты умерла.
Вернувшись домой в первом часу ночи, Ира Терехина тихонько зашла на кухню, чтобы что-нибудь съесть. После поездки к матери и до вечерней работы в ресторане она успела убрать в квартире, и теперь кухня сияла чистотой. Шамиль съехал, а новый жилец, Ильяс, появится только через два дня. Георгий Сергеевич, второй съемщик, беспорядка после себя не оставлял, и Ира могла быть уверена, что в ближайшие два дня дома будет царить чистота.
Георгий Сергеевич ей нравился, и она мечтала о том, чтобы все жильцы у нее были такие же, как он. Тихий интеллигентный мужчина лет пятидесяти, съехавший от жены после развода в ожидании решения квартирного вопроса, он относился к своей хозяйке по-доброму и даже старался помочь, чем мог, видя, как она беспрерывно мотается с одной работы на другую.
— Ирочка, я собираюсь нести вещи в химчистку. Что-нибудь ваше захватить? — спрашивал он.
— Ирочка, у меня завтра запланирован большой поход за продуктами. Вам что-нибудь нужно?
Если Ира приходила с работы, а он еще не спал, Георгий Сергеевич сочувственно говорил:
— Садитесь, Ирочка, я вам чайку налью, а вы отдыхайте. Но вообще-то бывало это нечасто. Георгий Сергеевич рано вставал и уходил на работу, а потому и вечерами не засиживался допоздна. Но сегодня была пятница, завтра ему на работу не идти, и, когда Ира пришла домой, он еще не спал. Услышав ее осторожные шаги, жилец вышел на кухню.
— Что, Ирочка, остались мы с вами вдвоем? Пополнения не ожидается?
— Через два дня, — ответила она, отрезая себе кусок хлеба и доставая из холодильника дешевый маргарин.
— И кто на этот раз?
— А, — она небрежно махнула рукой, — такой же, как Шамиль.
— И как вы не боитесь, — покачал головой Георгий Сергеевич. — Такая публика сомнительная, и приводят сюда Бог знает кого. Даже я боюсь, а уж вы-то...
Ира твердо помнила наказ Стасова и его друзей из милиции про проверки никому не рассказывать, потому и не стала успокаивать боязливого жильца.
— Да ладно, чего там, не убьют. Конечно, мне бы лучше найти второго такого, как вы, да где ж такого взять. Расскажите лучше, какое кино сегодня по телеку смотрели.
— Хотите сыру? — предложил жилец. — Я купил сегодня чудесный сыр. И колбаса есть хорошая. Давайте я вам отрежу, а то вы все время хлеб с маргарином жуете, это же так вредно. Конечно, вредно. У нее и прыщи с лица не сходят, потому что все время ест хлеб с этим дурацким маргарином, напичканным химией и всякой прочей гадостью. Но зато дешево. А она должна экономить. Однако побираться у жалостливого жильца она не будет ни за что на свете. Лучше умереть.