По другую сторону луга виднелась противоположная перекладина буквы V, чуть левее – здание, тоже покрытое деревянной обшивкой, и за ним – ошеломляющая пустота долины с почти теряющимся вдали склоном.
– Ну что ж, я пойду, постарайся разобраться. Сегодня в семь вечера, перед ужином, в зале над Материнским кораблем[11] состоится собрание… Не беспокойся, я за тобой зайду. Встретимся без четверти семь в столовой.
Дверь захлопнулась, и все эти имена, все эти захватывающие дух виды смешались в голове Юго. Он уже не понимал, где находится. Мне необходим горячий душ.
Он не мог отвести глаз от созданной природой декорации за окном. Правильно ли он поступил, согласившись на эту работу? Просто так ее теперь не бросишь, вечером домой не вернешься. Он подписал контракт не задумываясь, когда искал любую возможность вырваться из повседневной рутины, и теперь, полностью осознав все последствия такой скоропалительности, чувствовал себя несколько растерянным. Жизнь, которая возвращалась в него по мере того, как он удалялся от Парижа, и особенно – когда увидел Лили, снова испарялась из его души. Эта девушка действовала на него благотворно. Именно потому, что источала жизненную силу, которой буквально искрилась; ее излучали глаза Лили, то и дело возникающая улыбка и даже стремительный поток слов, стоило ей открыть рот.
– Но только не манера вести машину! – вслух пробурчал он. – Тут скорее можно утверждать, будто она рвется покончить счеты с жизнью! Черт побери!
Его не огорчала мысль о том, что по крайней мере несколько недель ему не придется сидеть рядом с ней в джипе.
Юго машинально взглянул на свой телефон – он не ждал никаких сообщений, да почти и не получал их, замкнувшись в себе, а никто и не добивался его слишком настойчиво.
Сети не было.
Стоит ли удивляться, в такой-то дыре? И все-таки где-то должна быть антенна – не может горнолыжный курорт в двадцать первом веке обходиться без мобильного телефона. Это немыслимо по отношению к клиентам. Возможно, проблема в его телефоне, подумал Юго. Он проверил вайфай, но безуспешно. Но ведь Эксхел-то работал на ноутбуке, значит поблизости должен быть терминал. Посмотрю, что будет в столовой…
Вспомнив об айтишнике, Юго подумал: интересно, остальные такие же? Если да, то скучать не придется…
На потолке, прямо над ним, послышались мелкие шажки, и от неожиданности Юго отпрыгнул назад. Крысы?
Да, неплохое начало.
Двадцать недель. При желании можно продлить еще на четыре. Он подписал контракт. Он не мог уехать раньше, он себе это запретил. Не мог допустить еще один провал. Он бросил вызов самому себе. Идти до конца. Да и кто знает, может, ему предстоит пережить необыкновенный момент в своей жизни? То, что некоторые возвращаются сюда из года в год, доказывает, что такой опыт может быть удачным. Вот Лили! Она живет здесь, значит вовсе не обязательно, что здесь ад…
Юго взялся за рюкзак. Пора извлечь его содержимое и освоить это место. Здесь его новый дом.
Ночь подкралась быстро, как неприятности. Это была одна из любимых присказок Юго, которую он вставлял в разговор при каждом удобном случае, поскольку неприятности валятся на вас со скоростью света, и a fortiori[12] гораздо быстрее, чем хорошие новости.
День в мгновение ока растаял где-то на высоте. Юго слышал, что так бывает, но полагал, что это всего-навсего устоявшееся выражение. И все же он не ожидал, что, пока он разложит свои пожитки в шкафу и в комоде и примет душ, растягивая удовольствие и наслаждаясь теплыми струями, снимающими тяжесть бесконечного путешествия, за окном уже стемнеет. И не просто немного стемнеет. Опустилась чернильная тьма, не разбавленная даже каплей лунного света или хотя бы робким мерцанием звезд, – ничего подобного, просто полный мрак, очерченный плотной завесой облаков. В его окне теперь отражалась комната, а то, что находилось снаружи, было полностью скрыто. Юго всегда занимал этот фокус оконных отражений, которые по мере захода солнца отказываются фиксировать темноту снаружи, переключаясь на то, что могут воспроизвести внутри. Прозрачность превращается в зеркальность. Может, там, в мире, есть что-то, чего лучше не видеть? Что-то, что законы физики решили скрыть от людей, требуя, чтобы они сами докопались до истин? Этакая метафора сознания, которое должно пробудиться, пока тени выходят из своего логова?
Слишком много толкований… Юго всегда приходил к такому выводу.