– Они умерли.
Юго перестал жевать, вилка зависла в воздухе между тарелкой и ртом.
– О черт, прости. Просто я…
– Все в порядке, не волнуйся, я могу об этом говорить. Мне повезло, с подросткового возраста меня вел психиатр. Отец разбился на мотоцикле, а мама последовала за ним, довела себя до рака желудка.
– Мои соболезнования.
– Я уже все переварила.
Юго оценил юмор и задумался, случайно ли она сострила.
В конце концов, эта Алиса ему нравилась. Вчера вечером она показалась ему несколько самодовольной, но теперь у него сложилось впечатление, что она прежде всего боец. Вблизи она выглядела не такой красивой: на лице рубцы от прыщей, слегка приплюснутый нос, но от нее исходило привлекательное лукавство, а улыбка делала ее очень обаятельной.
А ты сам, приятель, полагаешь, что так уж хорош при ближайшем рассмотрении? Вся физиономия в родинках, верхний клык торчит, бровь рассечена надвое после того, как ты навернулся с велосипеда на камень. Изображая своих персонажей, Юго всегда чувствовал себя немного виноватым, если портреты получались излишне натуралистичными или нелестными.
– А у тебя есть родители?
– Мать в Кане, но я с ней никогда не вижусь. Мы не очень близки.
– Поругались?
– Нет, не совсем. Просто я вырос в доме, где не больно-то разговаривали между собой, так что теперь, когда я уехал, продолжаю в том же духе.
– А отец?
– Я его не знал. Он был военным и свалил еще до того, как я научился ходить.
Алиса отложила вилку и откинулась на стуле.
– Ишь ты, веселенькие у нас предки!
Они в один голос рассмеялись.
– Мне кажется, если у тебя любящая семья, ты не станешь на несколько месяцев уединяться в горах, – заметил Юго.
– Ну я-то выбрала правильное время, когда тут было оживленно и много народу. А вот ты… Это настоящий мазохизм. У тебя, судя по всему, богатая внутренняя жизнь!
Юго усмехнулся, а затем спросил:
– А как тебе остальные?
Обдумывая, что сказать, Алиса сделала глубокий вдох:
– Если честно, я не так уж тесно с ними общалась. Зима была очень напряженной, мы вкалывали нон-стоп. Здесь у них явно не хватает персонала. Все занимались своими конкретными делами, мы постоянно сталкивались друг с другом… Директор классный, если только не в стрессе. Кто еще… Усатый тип, с которым ты будешь работать на пару, вечно молчит, так что не знаю, что он собой представляет. А. С. – высший класс! Он избегает шуток, просто не сечет юмора. Остальных не знаю, они приехали одновременно с тобой.
– А секретарша Деприжана? Симона из продуктовой лавки?
Алиса пожала плечами:
– Ничего не могу сказать, мы практически не общалась. Только «привет» или «спасибо». Дружелюбные, милые, вот и все.
– А Лили? У меня сложилось впечатление, что она – как танк, действует прямо и уверенно.
Алиса начала теребить ворот своего свитера.
– И вся такая искренняя, да? – вызывающе ухмыльнулась она.
Юго растерялся, он такого не ожидал. Алиса расхохоталась:
– Я просто над тобой смеюсь. Думаю, она не замужем, если именно это тебя интересует.
– Нет… Я не это имел в виду, – пробормотал он. – Просто хотел узнать, с кем мне тут предстоит жить все это время бок о бок, только и всего.
Алиса предостерегающе подняла указательный палец:
– Это точно, будешь тут жить, как под колпаком, я этого терпеть не могу, не знаю, как ты выдержишь.
Их голоса эхом разносились по столовой. Юго тоже отодвинул тарелку. За окном наступила ночь. Так же быстро, как наваливаются неприятности.
– Честно говоря, я не слишком об этом задумывался.
Юго чувствовал на себе пристальный взгляд девушки. Он решил его выдержать. Очень обаятельная.
Зачем он сюда приехал? Приставать ко всему, что движется? Это на него не похоже. Особенно на него нынешнего. Лили кинулась к нему, едва он ступил на платформу, разбудила и растормошила его чувства, все еще задетые пощечиной, полученной почти три с половиной месяца назад. Вчера вечером он представлял себя наедине с Джиной, а теперь, выходит, настала очередь Алисы? Все три девушки – красотки, это факт. Ну и что с того? Он только начал приходить в себя после жестокого, сокрушительного разрыва, собирался спрятаться на краю света, и, выходит, первым же его побуждением было соблазнить ее? До чего мерзко. Я человек. Я мужчина, во мне просыпаются инстинкты, а после того, через что я прошел, это хороший знак, разве не так? Смотреть и воображать не означает действовать.
– Ты, наверное, совсем вымотался после первого дня? – спросила девушка, а он не понимал, как интерпретировать ее вопрос.
Что он себе придумал? Это всего лишь вежливое и логичное замечание, без всяких намеков. Прекрати воспринимать все так, будто ты неотразим!