Закрыв глаза, она откинула голову назад с невероятно умиротворенным выражением красивого лица. Пока они ждали, шторм снаружи набирал обороты.
Ник задержал дыхание, молясь, чтобы это сработало. В ситуации хуже некуда им нужна была поддержка. Но более того, он бы продал свою душу за маленький кусочек своих сил.
«Если я снова получу их, то больше никогда не буду жаловаться. Даже если они снова превратят Мадуга в козла».
Черт, да в этой ситуации, он бы даже поцеловал ворчливый дух, который жил в его гримуаре Малачая.
— Марк внизу улицы, но он не может пробиться к нам через демонов, — Бабба хмуро посмотрел на Коди. — Что она делает?
— К сожалению, ничего, — сказала она со вздохом. — Не работает. Я не могу ни до кого дотянуться с нашей стороны. Я полностью заблокирована, что в принципе невозможно.
Сократив расстояние между ними, Ник потер ее скулу большим пальцем.
— Все будет норм, бодрячком малыш. У нас есть ты.
Коди нахмурилась из-за его слепого оптимизма, хотя именно это она в нем больше всего любила.
— Что я могу сделать? Я всего лишь один человек.
Ник цыкнул на нее в истинной каджунской манере. Когда он заговорил, его акцент был гуще застывшей подливки.
— И кто теперь придумывает оправдания?
Она отчаянно хотела разозлиться на него, но он сделал это невозможным. К своему счастью, этот мальчик был слишком харизматичен. И к сожалению, таким неотразимым его делали не только демонические силы.
— Не заставляй меня воспользоваться битой твоей матери, мальчик.
Он очаровательно улыбнулся, от такой улыбки у нее всегда сильнее билось сердце. Даже в этом воплощении, где он утратил свою невероятно красивую внешность, к которой она привыкла. Просто что-то в нем было невероятно интригующим.
— Ну, же, милая. Не порть свою хорошенькую мордашку грузом забот. У тебя тет-а-тет с Малачаем. Что могут сопоставить этому тысяча обычных демонов?
— Резню.
Его улыбка стала шире.
— Вот это настрой.
— Нет, Ник. Резня для нас, пир для них.
Но он все равно тепло улыбался ей, забирая биту у матери и перекидывая ее через плечо.
— А теперь, милая, я планирую хорошо провести время. Кроме того, знаешь старую поговорку: «Приходит беда к нам, сильные поджигают напалм».
Как не вовремя он сошел с ума. Он не мог немного подождать, прежде чем слететь с катушек?
— Ты о чем?
Ник изучал конец биты.
— Не смотря на то, что думаешь ты, Калеб и Мадуг, я на самом деле начитанный. И в перерывах между марафоном «Убьем Ника», я изучал свой гримуар и кое-что записывал. Мы на святой земле с кровью Малачая. Почему бы нам не заняться химией?
Она не совсем понимала к чему он ведет.
— Да о чем ты?
— Что получится, если смешать мою кровь со святой водой?
Она резко вдохнула от воображаемой картины.
— Демонический напалм.
Ник подмигнул ей и пошел по коридору к церкви, которая была частью монастыря.
— Точно, милая. Я пробыл алтарным мальчиком здесь и в Св. Луисе три года… Я знаю, где хранят такие вещи.
Он открыл дверь красивым движением.
— Мы можем их смешать и с помощью кадила и кропила зашвырнуть к ним, — он прикусил губу, будто эта мысль причиняла ему боль. — Преподобного удар хватит, когда я буду исповедоваться ему в эту субботу. Мне придется молиться до тех пор, пока я совсем не одряхлею, чтобы встать на колени.
Его мать устало вздохнула, забирая у него биту.
— Или нас отлучат от церкви.
Ник мрачно кивнул.
— Бабба …
Бабба зарычал, обрывая его.
— Ну почему ты продолжаешь так меня называть? Ненавижу это прозвище.
— Прости, — сказал Ник скромно. — В нашем мире ты ненавидишь имя Майкл, а папой я просто не могу тебя называть, это как-то странно… ладно, можешь сесть поближе к маме, пока мы делаем это?
Чирайз сделала шаг к нему.
— Ник …
— Все нормально, ма. Это не самое опасное, что я делал… на сегодняшний день.
— Это должно успокаивать?
— Ну, да в моей голове это звучало лучше, — Ник подошел, чтобы обнять Чирайз и поцеловать ее в щеку. — Не волнуйся, я не собираюсь умирать, пока не верну тебе твоего Ника и не вернусь к своей маме, которой я нужен. Бедняжка. Я все, что у нее есть.
Чирайз обхватила его лицо руками.
— Кстати, я горжусь обоими своими Никами.
— Спасибо, — он взял ее руку и вложил ее в руку Баббы, затем развернулся и исчез в коридоре, которая соединяла монастырь с церковью.
Неуверенная в том, что происходило, Коди последовала за ним. Что-то в Нике неожиданно стало иначе. Он нашел в себе уверенность, которой раньше не было. Как будто он больше не чувствовал себя виноватым в том, что разрушил жизнь матери. Будто понял, что значим для мира, и что он вовсе не тот неудачник, каким считали его другие люди.