– Хорошо, бля...
– В натуре, – подтвердила порозовевшая Сикуха.
– Вот это да! – восторженно завопил Васик, который вдруг напрочь забыл о своей беде. – Вот это класс!.. Р-раз и полбутылки как не бывало. Даже я так не умею. Научите, бабушки?
– Отчего же, – с готовностью закивали закутанными в цветастые платочки головенками старухи, – доброму человеку всегда помочь рады.
– И я! – откликнулся Васик, – и я р-рад помочь... Вот сейчас...
Неловко опрокинувшись на скамье он полез в карман пиджака, видимо, в поисках бумажника, который давно уже покоился в пальто пронырливой Сикухи.
Старухи переглянулись и, схватив Васика за руки, заголосили, словно вокзальные цыганки:
– Ой, ты совсем не так нас понял, касатик, – причитала Сикуха, – совсем не так...
– И не нужны нам твои деньги, и видеть мы их не можем, эти деньги, и слышать о них, – вторила ей Никитишна.
– Нам не деньги вовсе нужны твои, а доброе слово! – взвыла Сикуха.
Васик опустил руки.
– Не хотите, к-как хотите, – проговорил он, пожав плечами, – я думал...
– Мы же не нищие, – гордо заявила Сикуха, – мы честные старушки, живем на пенсию...
– Да-да, – подтвердила Никитишна, не сводя глаз с бутылки водки и беспрестанно облизываясь, – на одну только пенсию живем...
– А за такое хорошее к нам отношение и угощение богатое, – тараторила дальше Сикуха, – мы тебе все-все можем рассказать. И про любовь твою и... все-все... Мы гадать можем.
– По руке или по картам, – подхватила Никитишна, – по волосам... А я лучше всего по бутылке гадаю.
– По бутылке? – удивился Васик. – А это как?
– Сейчас покажу, – с готовностью согласилась Никитишна, – это проще простого. Дай-ка мне бутылку, – потребовала она.
Васик протянул ей бутылку с остатками водки.
– А мне покурить, – квакнула сбоку Сикуха.
Васик достал пачку и, не глядя, сунул ее под нос старухе. Сикуха ловко выгребла из пачки несколько сигарет, одну схватила зубами, остальные спрятала; достала откуда-то громыхнувший коробок спичек и немедленно задымила.
– Так как же можно по бутылке-то гадать? – нетерпеливо спросил у Никитишны даже несколько протрезвевший от любопытства Васик.
– А очень просто, – проговорила Никитишна, – перво-наперво нужно бутылку опорожнить.
Прежде чем Васик успел промолвить слово, бабушка запрокинула голову и вылила остаток водки себе в рот.
– Вот так, – заурчав от удовольствия, проговорила она, – теперь можно и погадать.
Васик изумленно мотнул головой.
– Твоя маруха на каком этаже живет? – спросила Никитишна у Васика.
– Моя... кто?
– Ну, девушка, которую ты любишь – она ведь в этом доме живет?
– Ага.
– В этом подъезде?
– Точно, – восхищенно произнес Васик, – к-как ты это узнала, бабуля?
Сикуха прыснула в коричневый кулачок, а Никитишна, все так же сохраняя серьезность, посмотрела на Васика сквозь стекло опустевшей бутылки.
– Это тайна, – загадочно высказалась она и задала следующий вопрос:
– В какой квартире она живет?
– Кто? – икнув, осведомился Васик.
– Девушка твоя!
– В сорок пятой...
Никитишна страшно нахмурилась и проговорила:
– Видится мне, что твою девушку зовут Нина.
Васик открыл рот.
– Вот это круто... – произнес он, – и это все бутылка сказала?
– А кто же еще?..
– Нинка из сорок пятой квартиры? – досасывая окурок осведомилась вдруг Сикуха.
– Ага! – повернулся к ней Васик.
– Эта та, что к Моне ходит? – припоминая что-то, спросила Сикуха у своей подруги.
Нечто похожее на испуг промелькнуло в глазах Никитишны.
– К Моне? – почему-то шепотом переспросила она. – А откуда ты...
Никитишна, не договорив, отбросила от себя бутылку.
– Все, – объявила она Васику, – больше гадать не буду. Больше ничего не получится...
– Как это – не получится? – не понял Васик. – Так все хорошо получалось... А что это за Моня такой?
Старухи переглядывались между собой, словно разговаривали на собственноручно изобретенном языке – непонятном и не слышном для других людей.
– Что это за Моня? – повторил свой вопрос Васик.
– Какой такой Моня? – очень натурально удивилась Никитишна.
– К которому Нина ходит!
– Нина? – квакнула Сикуха. – А мы никакой такой Нины не знаем... И тебя, гражданин, тоже...
Васик изумленно протер глаза.
– Да как же вы... – проговорил совершенно сбитый с толку непонятно отчего изменившимся поведением бабушек Васик, – вы же сами...
Никитишна, неприязненно поджав губы, отодвинулась от Васика и, отвернувшись, стала смотреть на резвящихся на веточке березки воробьев.
Васик перевел взгляд на Сикуху.
– Вы чего, гражданин? – немедленно заголосила та. – Ежели пьяный, то домой идите, нечего здесь к честным бабушкам приставать. Мусоров, что ли, вызвать?
– Не н-надо, – ошеломленно выговорил Васик и поднялся с лавочки.
– Идите, гражданин, идите! – крикнула ему вслед Сикуха. – Ишь, развелось их здесь, пьянчуг! А еще и на машине! Такой – задавит и даже не заметит.
– Да что там базарить! – подключилась и Никитишна. – Ментов надо вызывать – вот и все! Сейчас побегу позвоню – и заберут его! В вытрезвитель!
Васик вскарабкался на сиденье своего автомобиля и не без труда повернул ключ в замке зажигания.
– Ничего не понимаю, – пробормотал он, – или это я нажрался до сумасшествия, или это бабки стебанутые какие-то... И кто этот Моня? И зачем Нина к нему ходит?
Провожаемый истошными проклятиями вовсю разошедшихся Никитишны и Сикухи, Васик вырулил со двора и покатил на проезжую часть.
– К чертовой матери... – бормотал он, – еще и правда мусоров вызовут. А те – если поймают – вообще прав лишат опять. Я же не миллионер каждую неделю себе права покупать?.. А старушек тех, однозначно, в дурдом сдавать пора...
Когда машина Васика скрылась из виду, Никитишна и Сикуха дружно перевели дух.
– Какого хрена ты с этим козлом вообще начала про Нинку базарить? – осведомилась Сикуха.
– Я же не знала, – пожала плечами Никитишна, – что Нинка с Моней повязана. А ты, если знала, чего мне не сказала.
– Много будешь знать, скоро состаришься, – высказалась Сикуха, – то есть – помрешь быстрее.
Никитишна несколько минут молчала.
– Знаешь, что Сикуха, – проговорила она наконец, – падла ты в таком случае.
– За падлу ответишь! – вскипела Сикуха.
– Смотри! – угрожающе произнесла Никитишна. – Как бы самой отвечать не пришлось... Сколько надыбала у бухаря этого?
– Да так... – неохотно ответила Сикуха, – по мелочи...
– Не свисти! – проговорила Никитишна. – Ты чего это, Сикуха, крысятничать стала на старости лет? Я на стреме стояла, ты работала – так делиться надо. Или нет?
Сикуха только-только открыла рот, чтобы что-то ответить своей собеседнице, как вдруг где-то в складках ее пальто прозвучала нежная трель.
– Чегой-то такое?! – вскрикнула Никитишна.
– Не баси, – важно сказала Сикуха, – мобила звонит.
Она вытащила на свет божий испустивший еще одну трель мобильный телефон и, наугад потыкав пальцем в кнопки, поднесла его к уху.
– Але, – проговорила Сикуха в трубку, – Смольный слушает... Васика? Нет никакого Васика. Вы ошиблись номером...
И тут же отключила телефон.
Никитишна посмотрела на Сикуху и неуверенно захихикала.
– Сегодня весь наш город вышел проводить в последний путь известного политика, имя которого знаю не только в нашей стране, но и за рубежом. Конечно, найдется ли хоть один человек на земном шаре, который бы никогда не слышал фамилии... – диктор с телеэкрана скосил глаза куда-то влево и, помедлив секунду, произнес совершенно незнакомую мне фамилию.
Я отвела взгляд от телеэкрана. Даша снова набирала номер, пытаясь дозвониться Васику.
– Что за черт? – удивленно проговорила Даша и посмотрела на телефонную трубку у себя в руках.