Особенно тёплых отношений между тёщей и зятем никогда не наблюдалось, и рассчитывать на помпезный приём со стороны Марины Дмитриевны не приходилось, но он являлся мужем её дочери, а потому соблюсти элементарные рамки приличия она просто обязана. Конечно, красную икру на бутерброд теща для него намазывать не станет, но любое из приготовленных ею блюд всё равно в сто раз лучше, чем купленный в ближайшем магазине полуфабрикат.
Проголосовав, Леонид остановил первый попавшийся «жигуль» и, запихнув вещи в багажник, с удовольствием развалился на пассажирском сиденье, приоткрыв ветровик. Конечно, учитывая состояние его кошелька, брать машину — верх расточительности, но экономить на себе он не собирался. Почему из-за бестолковости Насти он должен изматывать себя долгой ездой в тряском автобусе, вместо того чтобы ехать с комфортом? В конце концов, семейный бюджет — общее дело, и, если по вине этой маленькой дурочки ему пришлось потратиться больше, чем следует, экономить нужно на ней, а не на нём.
Окна третьего этажа, где жила тёща, были приоткрыты, из чего следовало, что хозяйка квартиры дома. Похвалив себя за сообразительность, Тополь хлопнул дверцей машины, взял свои вещи и направился к подъезду. Несмотря на сильную жару, отсутствием аппетита он не страдал и поэтому с удовольствием предвкушал момент, когда перед ним на столе появится тарелка горячих наваристых щей, или украинского борща, или чего-нибудь ещё столь же вкусного и замечательного.
Подъём на третий этаж с тяжёлым чемоданом дался Леониду непросто и, в который раз мысленно обрушивая на Настину голову всевозможные упрёки и проклятия, он подумал, что свалял дурака, не оставив вещи кому-нибудь из соседей. Остановившись возле знакомой двери, Тополь немного постоял и, восстановив сбившееся дыхание, нажал кнопку дверного звонка, тут же разлившегося соловьиной трелью.
Первые полминуты было тихо. Потом за дверью раздались негромкие шаги, и Леонид с облегчением выдохнул. Приехать в пустую квартиру было бы обидно вдвойне, потому что подоконник в подъезде тёщи оказался таким же грязным, как и в его собственном, и ещё потому, что деньги, отданные таксисту, совсем не лишние.
— Кто там? — на мгновение в дверном глазке промелькнула какая-то тень.
— Марина Дмитриевна, это я, Леонид Семёнович, — Тополь едва заметно усмехнулся и подумал, что только женщине может прийти в голову спросить, кто стоит за дверью, после того как она разглядела пришедшего в глазок.
— Леонид Семёнович? Здравствуйте. Чем обязана? — приоткрыв дверь, Марина Дмитриевна равнодушно взглянула на тощую фигуру зятя.
— Вот… заехал, так сказать, в гости… — скованно проговорил Леонид, натянуто улыбаясь и судорожно пытаясь сообразить, отчего при его появлении дверь не распахнулась настежь, а открылась всего лишь на треть. — Представляете, приехал домой — Настюшки нет, а в дверях какой-то новый замок. Вот я и решил — к вам. Не выгоните?
Выдавливая из себя улыбку, Тополь старался выглядеть естественным, но странное поведение тёщи его озадачивало всё больше и больше. Сказать, чтобы Марина Дмитриевна была женщиной нетактичной, он не мог, но воспитанный человек не стал бы держать гостя столь долгое время в дверях, а как минимум предложил бы ему войти в дом.
Не удостаивая зятя ответом, Марина Дмитриевна оценивающе смотрела на худую загорелую фигуру Леонида и молчала, а тот, переминаясь с ноги на ногу, никак не мог взять в толк, что происходит.
Высокая, статная, с зеленовато-сероватыми глазами, Марина Дмитриевна Гришина была по-настоящему красивой женщиной, и в свои сорок пять выглядела почти безукоризненно. Рядом с щуплым Тополем она казалась особенно яркой и выразительной, и под её холодным, спокойным взглядом Леониду с каждой секундой становилось всё более не по себе.
— Марина Дмитриевна, что-то не так? — оглянувшись, будто ища причину неудовольствия тёщи у себя за спиной, Тополь растерянно улыбнулся. — Может, я не вовремя? Может, у вас гости? Так вы скажите… — неожиданно Леонид почувствовал, как, сворачиваясь в узел, тяжело шевельнулся его желудок и по всему телу пробежала волна дурного предчувствия. — У вас что-то случилось? Почему вы не приглашаете меня войти в дом?
— Потому что не считаю нужным.
— Как мне вас понимать? — став непослушно тяжёлым, язык Леонида буквально прилип к пересохшему нёбу.
— Понимайте как хотите, меня это нисколько не интересует, — голос Марины Дмитриевны был абсолютно спокоен, и от этого ледяного спокойствия по спине Тополя побежали маленькие торопливые мурашки.