— И за что им только деньги платят? — поминая коммунальщиков недобрым словом, буркнул себе под нос Тополь. — Ладно, Катька на пятом. А кто на девятом, тому как?
— Вот так и ходим, Лёнечка!
Неожиданно из-за поворота лестничного марша, мягко ступая по кафелю войлочными подошвами тапочек, появилась бывшая соседка Тополя, Раиса Павловна Журавлёва. Низенькая, приземистая, чем-то напоминающая круглый плюшевый пуфик на маленьких колёсиках, она слыла бессменным справочным бюро дома и знала о жильцах всё и даже чуточку больше. Побаиваясь языка вездесущей всезнайки, соседи предпочитали не ссориться с Журавлёвой и оказывали ей всяческие знаки уважения, которых, по твёрдому мнению Тополя, она абсолютно не заслуживала.
В те времена, когда он ещё жил с Катей, скверная женщина всегда старалась сунуть свой нос туда, куда её не просили, и эта милая привычка лезть не в своё дело доводила Леонида до белого каления. Не считая нужным пресмыкаться перед этой подколодной змеёй, вечно вынюхивающей и высматривающей то, что её не касалось никоим образом, Тополь не жаловал пожилую женщину, из чего автоматически следует, что та отвечала ему взаимностью.
Предпочитая обойти Журавлёву стороной, Тополь механически убрал руку с букетом за спину и уже направился в обход приземистого пуфика, когда Раиса Павловна, будто чуя лёгкую добычу, широко улыбнулась и загородила своими объёмными формами проход на следующий этаж.
— А что это у тебя в руке, никак цветочки? — Она кивнула за спину Тополя.
— А, это? — он достал гвоздики из-за спины, небрежно поднёс их к носу и сделал шумный вздох. — Это так, между делом. Шёл по улице, дай, думаю, куплю, уж больно они мне приглянулись.
— Н-да? — глаза справочного бюро на добровольных началах сначала широко открылись, затем, внимательно изучив тёмно-красный веник, сузились до щёлочек. — А в подъезд ты к нам забрёл тоже по старой памяти?
— В общем-то, да, — нервно хохотнул Леонид и, желая показать, что никаких дальнейших объяснений он давать не намерен, сделал шаг вперед, но насмерть стоящая на рубежах Журавлёва так просто своего шанса упускать не собиралась.
— Так ты к Катьке, что ли? — для верности уперев руки в крутые бока, чтобы жертва уж точно не смогла просочиться мимо, она склонила голову набок и изучающее оглядела Тополя с головы до ног.
— А ваше какое дело? — Тополь бросил на тумбовидную фигуру неприязненный взгляд.
— А вот грубить, юноша, не стоит, — глазки Журавлёвой холодно сверкнули. — Я же не из пустого любопытства спрашиваю. Если к кому другому — дело одно, а если к Катерине — так поезд-то — тю-тю!
— Что значит тю-тю? — растерялся от неожиданности Тополь.
— А то и значит, что ты опоздал! — чуть ли не мурлыкая от удовольствия, протянула она. — Поезд уже ушёл и рельсы с собой забрал.
— Что за ахинею вы здесь несёте?! Какой поезд? Какие рельсы? А ну-ка, посторонитесь! — Леонид сделал резкий жест рукой, как бы предлагая Журавлёвой освободить проход, но та, буквально сияя от счастья, так нежданно-негаданно свалившегося на её голову, даже не подумала отойти.
— А я гляжу, миленький, ты ничего не знаешь? — с напускной жалостью проговорила она и, глубоко вздохнув, бросила на Леонида полный притворного сочувствия взгляд. — Уехала твоя Катька, уже полгода, как уехала.
— Как это? — от неожиданности лицо Тополя вытянулось.
— А вот так, — Раиса Павловна неспешно сложила руки на своей широкой груди. — После того как ты собрал свои вещички и сиганул из дома, она себе места не находила, всё ждала, когда ты опомнишься и вернёшься. А потом мало-помалу очухалась и взялась за ум.
— Что значит взялась за ум? — изменяя своему принципу не вступать ни в какие переговоры с Журавлёвой, удивлённо спросил Леонид.
— А то и значит, что к ней стал захаживать другой. Свято место пусто не бывает, — длинно протянула Раиса — справочное бюро.
— Другой? Какой ещё другой?! — от мысли, что ему, неотразимому, горячо любимому и единственному, могла найтись замена, да ещё так скоро, Леонид пришёл в состояние полного столбняка. — Что вы такое говорите, Раиса Павловна?