Толпа, окружавшая их, становилась всё больше. Строились предположения и рассказывались подробности произошедшего:
— Да нет, он шёл на зелёный, это она летела на красный свет!
— Вовсе нет, это он перебегал на красный… Чего вы зря говорите, если сами не видели…
— Теперь ей лет пять впаяют, как пить дать, а то и больше…
— Да ну, условно год дадут, и всё, а если у дамочки деньги есть…
— Как это условно, если насмерть?
— Лёня, милый! — испугавшись всерьёз, Загорская попыталась перевернуть отяжелевшее в своей неподвижности тело Тополя, но сил на это у неё явно не хватало. — Леня, будь человеком, в конце-то концов! Я не хочу садиться из-за тебя в тюрьму!
— А придётся, — неожиданно открыл глаза Тополь.
— Ах ты, проходимец! — Загорская с негодованием сдвинула брови, и её глаза возмущённо сверкнули.
— От проходимки слышу, — флегматично отозвался он и снова, принимая вид смертельно раненого человека, прикрыл веки.
— Сколько ты хочешь, чтобы очнуться и исчезнуть отсюда немедленно? — спросила Загорская. — Назови цену, и закроем это поскорее. Иначе вся эта история плохо кончится. Итак, сколько?
— Ну… допустим… — прикидывая цену отступного, Тополь прищурился. — Если сумму, хитростью выманенную у меня тобой этим летом, помножить на коэффициент нанесённых моральных и физических страданий, которые мне пришлось претерпеть из-за тебя сегодня…
— Сделай милость, не тяни кота за хвост!
— Пожалуй, что… — превозмогая боль в ноге, Тополь сумел приподняться и сесть.
Вопрос Лидии застал его врасплох. С одной стороны, можно было воспользоваться удобным моментом, проявить донжуанство и, отказавшись от денег, между прочим, на самом деле выстраданных им, снова завязать с Лидией какие-то отношения. С другой стороны, отношения на хлеб не намажешь, и, учитывая то, каким образом они расстались всего несколько месяцев назад, доверять этой стерве в бархатных брюках было весьма опасно: уж слишком велик шанс вновь остаться ни с чем.
Конечно, отношения, завязанные в такой экстремальной ситуации, как данная, кардинально отличались бы от летних наивных ухаживаний, которые иначе как позором и назвать-то нельзя, но на одни ахи и охи, как известно, не проживешь, а реальные деньги, зажатые в кулачке, никогда не бывают лишними.
— Так что ты надумал? — беспокойно оглядываясь по сторонам, Лидия взяла Тополя под локоть и помогла ему встать на ноги.
Для судьбоносного решения, которое могло изменить всю его жизнь, у Леонида осталась всего пара секунд. Прислонившись к капоту «семёрки», Тополь напряжённо замер, и его мозг заработал с удвоенной скоростью. На кону стояла реальная сотня баксов, которую он вправе потребовать от Лидии за свои прямо-таки неземные страдания под колёсами её автомобиля на глазах десятка свидетелей, против эфемерного шанса прервать затянувшуюся чёрную полосу и хоть каким-то образом устроить свою личную жизнь.
— Я…
Неожиданно перед глазами Тополя появилась странная картинка в виде рыночных весов с двумя пластмассовыми чашками, на одной стороне которых лежали милые сердцу шуршащие рублики, полученные в обмен на заграничную зелёную бумажку, а на другой — тёмная фетровая шляпа с широкими полями. Видение было настолько реальным, что Леонид видел буквально всё, даже мелкие выбоинки на пластмассе чашек и потёртые сгибы на разноцветных денежных бумажках.
Опасаясь, что чёртова шляпа может перетянуть лёгкую тарелочку с купюрами, Тополь чуть не протянул руку, чтобы удержать весы в нужном положении, и пришёл в себя только тогда, когда понял, что его пальцы пытаются сжать скользкую поверхность капота машины.
— Так ты на что-нибудь решишься, или мы так и будем стоять посреди улицы? — нервно проговорила Лидия.
— Справедливости ради, стоило бы тебя наказать посерьёзнее, так сказать, по совокупности… — нравоучительно протянул Леонид. — Но поскольку ты человек пожилой, я не стану мотать тебе нервы и разрешу компенсировать всё деньгами. С тебя сто баксов, милая.
— Чтоб ты сдох, жлоб несчастный! — сверкнув от негодования глазами, Лидия обошла машину, взяла с переднего сиденья свою сумочку и, порывшись в кошельке, зажала в руке хрустящую купюру. — Пусть тебе эти деньги поперёк горла встанут! — негромко прошипела она, демонстративно запихивая бумажку в карман перепачканного пальто Тополя.
— Ты смотри — не очень-то, а то как бы я таксы не повысил! — довольно ухмыльнулся он.
— Иди к чёрту! — с сердцем проговорила Загорская и, нырнув в машину, тут же тронулась с места.
Недовольная тем, что участники происшествия сумели договориться полюбовно до приезда официальных органов, толпа начала постепенно редеть и уже буквально через минуту, убедившись, что продолжения интересного зрелища не будет, рассосалась вовсе.