Удовлетворённо улыбаясь, Тополь нащупал в кармане пальто банкноту. Нет, правильно, что он не поддался глупому донжуанскому порыву. С такими людьми, как Лидия, нужно держать ухо востро. В конце концов деньги, они и в Африке деньги, а всё остальное — только миражи. Да и потом, такому мужчине, как он, грех не ценить себя настолько, чтобы цепляться за это пугало в нелепых шляпах.
Ухватив купюру за уголок, Тополь вытащил её из кармана, и… лицо его побледнело. Вместо шершавой бумаги с портретом одутловатого американского дяденьки в его пальцах оказалась сложенная вдвое обыкновенная рублёвка с потёртым сгибом и загнутым уголком.
— Аа-а-а-х-х… — открывая рот, словно рыба, выброшенная на берег, Тополь застыл на месте, с отчаянием глядя в ту сторону, где скрылся проклятущий автомобиль, номера которого он даже не подумал запомнить. — Да чтоб тебя приподняло и прихлопнуло! — с надрывом прохрипел он. — Зара-а-аза!
Внезапно горло Тополя перехватило горячим спазмом. Чувствуя, что слёзы застилают ему глаза, он скомкал ненавистную бумажку в ладони и в негодовании уже хотел отбросить её, словно ненужный фантик, в сторону, но его рука вдруг застыла в воздухе. Помедлив, Леонид задумчиво покатал бумажный шарик, а потом опустил его обратно в карман. Бросать деньги на ветер, пусть даже и такие незначительные, было непозволительной глупостью для такого умного человека, как он.
— Семён, мне нужно с тобой серьёзно поговорить, — Надежда нажала на кнопку телевизионного пульта, и изображение, сплющившись в узкую горизонтальную полосу, исчезло с экрана.
— Мам… — на лице Семёна появилось недовольное выражение. — А это обязательно делать именно сейчас? В кои-то веки по ящику что-то дельное крутят. Может, отложим? Или у тебя что-то срочное?
— Да как тебе сказать… — Надежда набрала в грудь побольше воздуха. — Не знаю, насколько это срочно, но… — она на мгновение затихла, не зная, как приступить к делу.
— Да что случилось-то? На тебе лица нет. Ты что, заболела? — Семён с беспокойством посмотрел на мать.
— Нет, я вполне здорова.
— Тебя увольняют с работы? — предположил сын.
— Нет, с работой тоже всё в порядке.
— Тогда что? — не на шутку обеспокоенный странным выражением лица матери Семён замер в кресле и приготовился к плохим известиям.
— Я даже не знаю, как тебе об этом сказать… — Надежда придвинула стул к креслу, на котором восседал сын, и села напротив. — Сёмушка, я хочу спросить, как ты отнесёшься к тому, чтобы я вышла замуж?
— Чего-чего?! Я не понял, — вытянув шею, Тополь подался всем телом вперёд.
— Я собралась замуж, — негромко повторила Надежда и бросила на сына неуверенный взгляд.
— Ни фига себе… — он вытянул губы трубочкой и удивлённо присвистнул. — И за кого же?
— За Руслана.
— О как… — Семён на миг застыл, обдумывая услышанное. — А зачем, если не секрет?
— Что — зачем? — не поняла Надежда.
— Зачем тебе замуж? Тебе что, одного раза не хватило? Или жизнь тебя ничему не учит? Нам что, плохо вдвоём?
— Ну, почему же плохо? — растерянно произнесла она.
— Тогда зачем нам кто-то третий?
— Выслушай меня и, если сможешь, постарайся понять. Мне уже сорок… — негромко начала Надежда, но сын мгновенно перебил:
— Вот именно, сорок! Тебе уже сорок, а ты всё строишь из себя девочку-ромашечку! Надо же, курам на смех — замуж она собралась! Ты ещё в тюль замотайся и белый цветочек в волосы пихни!
— Что за тон? — побледнела Надежда.
— А на что ты рассчитывала?! — сверкнул Семён глазами. — Интересное дело, ты решила привести в дом какого-то чужого мужика, которого я и в лицо-то толком не знаю, а я должен этому обрадоваться, так что ли? Да на что он мне сдался, твой Руслан?
— Послушай, Сёма… — Надежда взялась за нижнюю пуговичку длинной шёлковой блузки и принялась её нервно теребить. — Мне очень нелегко об этом говорить, тем более с сыном, но ты должен понять, что я — не только твоя мать, я ещё и женщина.
— Да что ты говоришь, — с придыханием выдавил он. — А я и не догадывался. Ну, надо же!
— Семён, сорок — это не старость.
— Угу, первая молодость.
— Зачем ты так со мной?
— А ты?! — неожиданно синие глаза Тополя полыхнули огнём. — Что ты хочешь от меня услышать? Что я благословляю твой брак и желаю тебе с этим мужиком великого и безграничного счастья? — прищурившись, Тополь на миг замолчал и смерил мать уничижительным взглядом. — Да за кого ты меня принимаешь? Кто он мне есть, твой распрекрасный Руслан?