Впрочем, был ещё один вариант… Малоприятный, рискованный, но вариант…
X
Рассуждая подобным образом, Император решил передохнуть от забот, назойливых мыслей и тошнотворного страха перед будущим. Он вышел в сад. И онемел…
Прямо перед ним, в самом центре по-сударбски пёстрой клумбы, возвышался над всеми цветами громадный, роскошный, гладиолус вызывающе лилово-чёрного цвета!..
Йокещ подумал, что это лишь игра воображения — утомился за последнее время, и всё такое… Однако гладиолус был вполне реален и нагл! И пахло от наглеца откровенным бунтом… Император настолько озверел, что даже не стал звать слуг — просто вырвал цветок с луковицей и стал топтать его ногами. Уничтожив растение, он собрался пойти разобраться, кто посмел так подшутить над ним, но случайно обернулся и обнаружил на месте истреблённого — новое, на этот раз — бархатисто-бордовое, но не менее нахальное. Тогда Император стал вспоминать все известные ему заклинания — ничто не помогало.
Бордовый гладиолус исчез. Как оказалось, лишь для того, чтобы смениться не менее прекрасным и вызывающим, чем предыдущий, но в отличие от своего предшественника — нежно-лимонным с красноватыми прожилками.
Йокещ заорал так, что рядом оказалась, наверное, вся дворцовая челядь, включая поваров и конюхов, в обычное время даже близко не допускавшихся в сад!
Дальше началось нечто и вовсе невообразимое. Сановники и садовники вместе и попеременно выдирали непокорное растение.
На месте жёлтого появилось снежно-белое…
Поливали его какой-то вонючей и дымящейся дрянью.
Вырастало розово-алое.
Заваливали камнями — безрезультатно.
Из-под изрядной груды выкарабкивался какой-то немыслимо-синий цветок.
Потом за дело принялись все подряд, создавая только беспорядок и толчею.
Казалось, опальное растение получает удовольствие и со вкусом потешается над Йокещем и его присными. Неуловимый злодей не только поминутно менял свои цвета и формы, но и волшебным образом перемещался в самые неожиданные концы сада.
Наконец, когда все совершенно выбились из сил и разнесли по меньшей мере полцветника, зловредный гладиолус сжалился над своими палачами и исчез.
Разогнав перепуганных насмерть и ожидавших наказания слуг, совершенно разбитый, Император всё-таки смог остаться один, но сил у него хватило только на то, чтобы добраться до постели…
XI
Утро обещало быть добрым для кого угодно, только не для Йокеща. Ещё вчера он чувствовал себя триумфатором, но после вчерашних загадочных перипетий в саду ощущал усталость и лёгкий привкус разочарования. Это состояние было хорошо знакомо Арниту. Впервые он почувствовал это в детстве, когда пытался выбраться из ямы, куда по неосторожности свалился. Яма не была глубока, но её скользкие края всё сталкивали и сталкивали мальчика обратно. И уцепиться было не за что…
Император впервые задумался, не слишком ли тяжёлую ношу он на себя взвалил. Если бы он подумал ещё немного, то, возможно дальнейшие события развернулись бы совсем по-другому. Но сделанного было уже не воротить, даже минутных приступов бессилия и страха Арнит себе никогда не прощал, поэтому теперь ему оставалось лишь идти по избранному пути. Дел на день намечалось множество.
Вокруг, как муравьи, засуетились услужливые царедворцы. Одним из них Император отдал распоряжение перекопать весь сад и замостить те места, где только мог прорасти треклятый цветок. Затем самолично проследил за переносом портрета в галерею.
Лица неизвестных уже королей древности… Первый Император Атримп… Недотёпа Хопул, первый Йокещ… Йокещ. Йокещ. Снова Йокещ… Снова… И снова…Бесконечная череда…
Какое-то внутреннее чутьё заставило Императора внимательно вглядеться в изображения предшественников.
Одинаково спокойные, гордые лица с понимающим и задумчивым взглядом. Именно такие, какие и должны быть у обожаемого народом Правителя. Йокещ последний… когда-то сильно ненавидимый… Новый, ещё пахнущий краской, портрет. Насколько же он выделяется из общего ряда и отличается ото всех остальных! Или это только кажется?.. Угроза, что ли, какая-то в нём таится?
Арнит поднёс лампу поближе к картине.
Да как же он не замечал — этот портрет создавался, чтобы рано или поздно убить своего прототипа! Нет, изображение на холсте было не бездушным, а, скорее, пророческим: падение, бессилие и смерть сулило оно…
Приказав себе не паниковать, Император снова вгляделся в своё изображение: