…Нежные мазки ложились на холст. Так долго над портретом брат Мренд ещё не работал. Казалось, а может, так было на самом деле, что натура сопротивляется своему воплощению на холсте. И всё-таки прелестное, но холодное лицо Ревидан обретало всё больше общего с прототипом.
Тонкие черты лица… Дымчатого оттенка волосы… Изящная фигура… Плавные руки…
А глаза? Они, как ни бился брат Мренд, оставались жёсткими и безучастными. Ну и ладно! Художник сделал несколько маскировочных штрихов, чтобы хоть цвет совпадал.
Казалось, он уже должен был привыкнуть к метаморфозам своих работ, но каждый раз его начинал колотить озноб при виде очередного оживающего рисунка…
…Арнит бесстрастно наблюдал за тем, как постылое лицо замещается некогда любимым и вспоминал, что совсем недавно вот так же позировал для портрета Йокеща. Он прекрасно представлял себе, каково сейчас Ревидан и злорадно думал о её дальнейшей судьбе…
Брат Мренд закончил работу и развернул мольберт к Императорской чете. Йокещ милостиво кивнул. Его супруга, едва скользнула взглядом по холсту. Встала. Подошла к небольшому зеркалу, висевшему в дальнем конце зала. Долго и внимательно смотрела на своё отражение. Слегка пошатнулась. Обернулась и, любезно улыбаясь, произнесла:
— Прекрасная работа, господин Мастер! Я никогда этого не забуду…
— Не стоит благодарности, прекраснейшая госпожа! — растерянно поклонился Художник. — Я лишь исполнял заказ.
Ревидан снова одарила его фальшивой улыбкой, совершенно не шедшей к новому облику. Обернулась к мужу:
— Довольны ли вы, сир?
— Более чем… — соблаговолил произнести Император.
— Я устала. Позвольте мне удалиться!
Арнит снова кивнул.
Едва за женой закрылась дверь, Император поманил Художника:
— Где портрет?
— Вам не стоит на него смотреть, сир!
— Дай!
— Как пожелаете, сир, но право же… — брат Мренд с поклоном передал ему медальон.
Арнит схватил его! Открыл…
— Вот значит, куда она спряталась! — с ненавистью прошипел он и швырнул бывший портрет Сиэл в камин.
— Не надо! — попытался остановить его Художник. — Не надо… было этого делать… Теперь обратное превращение невозможно…
Он печально поклонился и стал собирать инструменты…
— И прекрасно! — рассмеялся Йокещ.
Он ещё не понимал, что только что развязал ветки…
ИЗ АМГРАМАНЫ В МЭНИГУ
I
— Мы пойдём вместе! И знать ничего не хочу! — едва дослушав, отрезала Римэ таким непререкаемым тоном, что Кинрансту ничего не оставалось, кроме как развести руками и сдаться. Выждав убедительную паузу, она спокойно и жёстко добавила, — Вместе, чего бы это ни стоило. Если наше путешествие окажется не опасно — это лишний повод побыть вдвоём. Ну, а в случае беды… кто-то будет должен позаботиться о тебе.
Несмотря на улыбчивую скромность и мягкий негромкий голос, Римэ всегда знала, как настоять на своём. Это упрямство, свойственное скорее мрачным кридонцам, нежели несколько отрешённым жителям Ванирны, всегда определяло её дорогу.
Так повелось с самых первых дней обучения, когда совсем юная госпожа Вокаявра, не предупредив никого из домашних, впервые увязалась за своим обожаемым учителем и пропала на полтора года. О том, что происходило в те поры, девушка никогда не распространялась, но вернулась она так же неожиданно и выглядела повзрослевшей и усталой. В тёмных глазах её, ранее озорных и весёлых, появился печальный отсвет опыта и выстраданной мудрости. О пророческом даре, открывшемся во время путешествия, Римэ также никому не рассказывала. Мол, к чему смущать окружающих, да и на себя нетрудно беду накликать. После возвращения она некоторое время была покладиста и тиха, чем несказанно радовала родителей и младшую сестрёнку, которые вечно тряслись над взбалмошной старшенькой, опасаясь неприятностей, в которые та постоянно влипала. То ли характер такой у неё был, то ли талант…
Так продолжалось несколько долгих лет, а потом Римэ ушла из дома окончательно. На этот раз она не спешила и обстоятельно попрощалась со всеми, объяснив родным, что так было предопределено и, мол, сейчас просто пришло время. Для остальных сударбцев это был бы весьма сомнительный аргумент… Для остальных, но не для жителей Ванирны, считавших предсказанную судьбу весьма серьёзной силой. Что происходило после того, как она покинула дом, оставалось только догадываться. До родных время от времени доходили смутные и путаные слухи о том, как она попала в лапы Квадры, и о том, как её спас от гибели некий Волшебник, может быть, даже тот, ради которого она второй уже раз оставила дом.