Надвигалась война. Настоящая и куда более серьёзная, чем предыдущая вылазка Императорских солдат. До очередного Тильецадского совета оставалась пара часов. Совсем немного, но вполне достаточно, чтобы Художник мог спокойно обсудить с Кинранстом последние события. Ему было необходимо кое-что уяснить…
Чтобы потолковать спокойно, друзья отправились в патио. За стенами скального города шумел скучный осенний дождь и хулиганил порывистый ветер, а во дворике было хотя и пасмурно, но спокойно и сухо. На центральной клумбе всё так же радостно цвели неизменные гладиолусы, словно не замечавшие смены времён года. Брат Мренд и Волшебник выпили по неизменному стаканчику за здоровье старика Рёдофа, его виноградники, погреб, да и вообще… Помолчали…
— Ну… тут… вот… понимаешь ли… столько всего сразу… бегство… свобода… картины эти… опять же… Оделонар… да ещё талисман… Арнит… будь он неладен… а я как раз… понять-то и не могу… слишком уж… и главное… что дальше… — пробормотал в конце концов Художник настолько невнятно, что Волшебник всерьёз засомневался, из одного ли кувшина они хлебали.
— А я и не знал, что ты у Рьоха уроки красноречия начал брать. И давно ли? — мрачно осведомился он. — Или, по-твоему, так говорили в прошлом? Должен тебя огорчить — такого наречия не существовало даже в Изначальные Времена.
Они расхохотались, как школяры.
— Смешно ему! Видали такого? Понятное дело… Некоторым моим знакомым Волшебникам и должно быть смешно. Они, конечно, привыкли говорить загадками, а нам, простым Художникам, разбирать? — брат Мренд принял игру и с удовольствием пародировал старого дюка. — Я понимаю, что от такой седой древности, как твой покорный слуга, наверное, можно ожидать большей сообразительности… но, видишь ли… Я всё сделал, как мы договаривались. Но если ты думаешь, что от этого твои великие замыслы стали яснее, то глубоко ошибаешься! Поэтому объясни толком, что, а главное, зачем я передал Арниту. Только не пытайся меня убедить, что именно так выглядит оберег дюков. Я всё-таки сам его рисовал.
— Нет, конечно… Но Император хотел талисман, да ещё дающий бессмертие — я дал ему желаемое. Правда, не совсем. Не стану же я, в самом деле, дюков защиты лишать. И потом, мы-то знаем, как их оберег выглядит на самом деле, а вот Арниту это известно лишь в общих чертах. Да и свойства у моей бирюльки несколько иные.
— Что ж… я примерно так и полагал… А если подробнее?
— А что подробнее… Насколько я понимаю, ты знаешь не меньше моего. Оберег может дать своему обладателю чувство свободы, защитить практически от любого злого волшебства, да и просто от вторжения в душу и мысли. Это поможет Арниту действовать разумно и только по своей воле. А остальное… зависит от того, как он будет себя вести. Если одумается и сумеет остановиться, тогда его жизнь обретёт совсем другой смысл и станет длиться так долго, что покажется бесконечной и прекрасной. Если же нет… — жизнь его будет не столь длинна, но страданий, причиняемых самому себе, будет столько, что она, увы, тоже покажется бесконечной. Так что Бессмертный Император волен сам выбирать, что ему больше по душе: награда или наказание… Но тут уж мы с тобой бессильны…
— Жестоко… — поморщившись, пробормотал Художник.
III
На новый военный совет сходились медленно и неохотно. Когда же, наконец, собрались, то долго сидели молча и потихоньку переглядывались. Хаймер с болью заметил, что лица дюков, и без того задумчивые и отрешённые, теперь как-то потускнели и осунулись. Да и люди выглядели ненамного лучше…
— То есть как всегда, то они суетятся, торопятся, носятся, гоняются друг за другом — никто никогда никуда не успевает… И ведь что обидно, болтают, болтают — просто слова вставить некуда… А тут собрались и сидят… Сидят и смотрят… Смотрят и молчат… Молчат и ничего не делают… На это время у них есть… Чего сидеть-то?.. Все же болтать мастера… Пришли — говорите… Война, безусловно, штука противная, но это не повод молча пялиться друг на друга… Решать что-то надо, или я один тут должен порядок наводить? Старый Рьох, конечно, только для этого и годен… Молодёжи, наверное, невдомёк, что у старого ворчуна есть своё мнение…
Хаймер подошёл к его креслу, сочувственно положил свою ладонь на громадную длань расстроенного дюка и безмолвно произнёс:
— Успокойся, почтенный друг! Все молчат лишь потому, что не хотят болтать лишнего. Трудно нам всем… Петля слишком туга, чтобы выбраться, не повредив шкуры…
Не все поняли сказанное молодым человеком, но гулкий и совершенно серьёзный ответ Рьоха дошёл до всех.
— Вот что я тебе скажу, молодой Первооткрыватель: совсем плохие времена настают, если человек приходит на помощь дюкам… По велению Творящих и Хранящих мы жили среди людей, чтобы они творили, а мы хранили… Или что-то в этом роде… Я слишком долго живу — мог и забыть… Или перепутать…