— Вот об этом и речь… — у Хаймера болела голова, но он упрямо продолжал говорить на безмолвном языке. — Нам просто необходимо сейчас поменяться местами.
Рьох лишь горестно покачал головой. К нему торопливой утиной походочкой подошла и тётушка Шалук:
— Хаймер прав, хороший мой! Не надо горевать… Мы все покуда живы. А коли судьба, так поживём ещё, — даже на сидящего дюка она смотрела несколько снизу вверх. — А если нет — будет ещё по ком сокрушаться и кого оплакивать… И потом, мы столько уже выдержали, что сможем, хороший мой, и дальше.
Владела ли она языком дюков или промолчала свой монолог по наитию, кто знает…
— У нас есть оружие… которым не владеет больше никто… — как всегда задумчиво и с расстановкой вступил в разговор Окт. — По крайней мере… до сих пор Луч Правды… действовал безотказно… Конечно, нам нужно хорошенько отдохнуть… чтобы снова воспользоваться… Но ведь и Арниту… нужно время… чтобы напасть…
— А у нас есть, с одной стороны, страх, боль и общая беда, а с другой — благодарность, надежда и желание справедливости… — вступила в разговор Сиэл.
Помолчала и решительно добавила:
— И… Кайниол…
— Есть и ещё кое-что, вселяющее надежду на относительно благополучный исход, — добавил Кинранст. — Мы с Одело… в общем, с братом Мрендом и Римэ нашли потайную галерею Оделонара. Там все вы…
Волшебник выразительно посмотрел на дюков, по обыкновению, сидевших в одном углу. В такие моменты они напоминали Хаймеру огромных горных птиц.
— А ещё, — добавил Волшебник, — мы подбросили Его и без того Бессмертному Величеству одну вещицу, которая может помочь Йокещу стать Арнитом… Не внешне, как он хотел бы, а по-настоящему — каким мог бы он быть…
— Честное слово, было бы неплохо, — с грустной улыбкой пробормотал вернувшийся на своё место Хаймер.
Молодой человек произнёс это вслух, но так тихо, что даже сидевшая рядом Риаталь непонимающе пожала плечами.
Римэ встрепенулась, как бы пробуждаясь ото сна. Медленно поднялась и заговорила. Её мягкий голос звучал одновременно спокойно и тревожно:
— Это, может быть, и не важно — все и так знают о надвигающейся угрозе и чувствуют её неминуемое приближение. Но я вижу: сначала огромное войско, медленно, но верно заполняющее нашу прекрасную долину. Противостоять этой силе практически невозможно. Но это не самое страшное — за войсками движется Квадры… Их намного больше, чем было всегда.
Прорицательница замолчала. Ей стало страшно и холодно. Волшебник тихо положил руку на плечо жены. Римэ снова подняла голову, даже не пытаясь прятать слёзы:
— И последнее… Сражение будет слишком длинным, чтобы я могла разглядеть его исход. Похоже, мы проиграем. Потом будет долгая зима. И не одна. Боль. Страх. Потом — весна. Наверное, тогда всё вернётся. Всё, да не все… — эти слова Римэ произнесла совсем тихо. — В Дальний Мир отправятся многие из тех, кто окажется на нашей стороне. Что касается присутствующих… По меньшей мере, двое должны будут пожертвовать собою ради возвращения отобранного. Лиц их я не вижу, но знаю, что этих будет не вернуть. Правда, и гибель их не окажется напрасна…
— А мой сын… — в ужасе прошептала Сиэл. — Что грозит Кайниолу?
— Пока он рядом с тобой, а ты в Дросвоскре — ничего, — в прострации пробормотала Пророчица.
Потом она бессильно рухнула в своё кресло и до конца совета больше не произнесла ни слова.
Обсуждать больше было нечего. Обычно Римэ не ошибалась.
И тут запели дюки.
Завораживающий мотив возвращал мужество, мудрость и спокойствие.
Дюки и пели, то ли плетя невидимую защиту себе, Тильецаду, друзьям, прекрасной Амграмане и всему Дросвоскру; то ли прощаясь со всем и всеми… Так, на всякий случай…
Потом присоединился морской голос Риаталь, которой больше не нужны были слова, чтобы творить заклинания-обереги.
Затем, немного смущаясь, на том же наречии запел Хаймер. Потом, что было ещё более неожиданно — начал басить Рёдоф, которому вторила тётушка Шалук. К ним подключился баритон Мисмака. Дивную мелодию подхватила Сиэл. А чуть позже — Римэ.
Такое воинство победить было невозможно. Выстоят…
IV
В Мэниге тоже полным ходом шёл военный совет. Правда, состоял он исключительно из Арнита и Цервемзы.
Тщетно Грейф Нюд пытался проникнуть в зал, где решали дальнейшую судьбу Сударба. Предсказатель искренне хотел предупредить Императора о голоде и разрухе, грозящих стране в случае принятия или непринятия каких-либо серьёзных решений. Впрочем, не менее искренне он передал бы услышанное прекраснейшей госпоже Ревидан… Так происходило всегда… Однако на этот раз почтеннейший господин Нюд не смог даже до конца открыть дверь, как услышал насмешливый голос Государя: