Задержка сознания, которую продемонстрировал Либет, дает нам время решить эту проблему: прежде чем мы можем воспринять окружающий мир, проходит немного времени. А мы просто переносим это восприятие назад во времени, и получается, что мы воспринимаем мир в нужное время. У млекопитающих есть способ передачи сигналов из окружающего мира в «восприниматель» — и таким образом они получают информацию о том, что происходит, хотя на самом деле воспринимают события несколько позже.
Это подобно слепому пятну глаза: в том, как мы ощущаем мир, могут быть определенные погрешности — однако мы их не воспринимаем. Наше сознание отстает и делает все возможное, чтобы скрыть этот факт — от себя самого. Сознание обманчиво. Сознание обманывает само себя. И это весьма хорошее средство. Конечно, когда для этого есть время.
Любой, кто когда-нибудь усаживался на кнопку, знает: нам вовсе не нужно полсекунды, чтобы среагировать. Но ведь большинство из нас вскакивают с кнопки еще до того, как успевают что-либо обдумать. Сознанием люди пользуются гораздо меньше, чем думают — и уж точно не тогда, когда им неудобно сидеть.
Исследования сознания, предпринятые Либетом, и их основа, лежащая прямо в мозге, включают в себя две части. Первая — это исследования пациентов Бертрама Файнстайна, которые привели к удивительному знанию: оказывается, прежде, чем возникает сознание, требуются полсекунды активности мозга. Эти исследования позже привели к еще более удивительному осознанию того, что сознание осуществляет обратную реорганизацию во времени, в результате чего осознание внешних раздражителей воспринимается так, как будто оно произошло немедленно после подачи сигнала, даже при том, что на самом деле до момента осознания проходит половина секунды.
После смерти доктора Файнстайна в 1978 году Либет начал применять другие методы: изучение нормальных ЭЭГ у здоровых людей. В качестве отправной точки этих исследований был использован потенциал готовности. Они показали, что сознательное восприятие сознательного решения предпринять какое-то действие появляется через 0,35 секунд начала работы мозга.
Вместе эти два набора исследований позволили получить замечательную картину: для того, чтоб появилось сознание, необходима активность мозга в течение почти половины секунды. Это касается как сенсорного восприятия, так и принятия решений. В первом случае субъективное восприятие переносится назад во времени, так что оно ощущается, как будто происходит в то же самое время, когда подается сигнал. Когда сознание принимает решение произвести действие, это решение воспринимается как первый шаг процесса. А та активность, которая происходит в течение почти половины секунды, вообще не воспринимается.
В 1991 году Бенджамин Либет и несколько его коллег опубликовали исследование в журнале «Мозг», которое разом подтвердило и теорию о половине секунды, необходимых для формирования сознания, и существование подпорогового восприятия.
В исследовании принимали участие пациенты, в мозг которых были помещены электроды для уменьшения болевых ощущений — как и в случае с пациентами Файнстайна. Когда Либета спросили, не считает ли он подобный способ получения научных знаний слишком жутким, он ответил, что пациентам нравилось подобное разнообразие методов лечения.
И действительно, исследования, в которых эти пациенты принимали участие, были довольно интересными. Им нужно было угадать, получают ли они удар током! Но это не имело ничего общего с болью: речь шла об ощущениях на самой грани подпорогового восприятия. Пациентов подвергали сериям коротких и длинных раздражений электрическим током через электроды, помещенные в таламус. Короткие длились менее половины секунды, остальные немного дольше. Сознательно воспринимались только длинные последовательности. Потом пациентам нужно было угадать, получают ли они разряд тока в данный момент.
Если они получали последовательности длинных разрядов, у них возникали сознательные ощущения — и неудивительно, что они давали ответ «да». Но если они получали короткие разряды, они все равно могли давать правильный ответ. Хотя они этого и не осознавали, их организм мог отреагировать на раздражитель, что вело к «правильному» угадыванию.
Стимуляции продолжительностью в четверть секунды оказалось достаточно, чтобы они могли угадывать правильно, сами не зная, как они это делали. Стимуляции в полсекунды было достаточно, чтобы они сознательно определяли, каким образом им удается дать правильный ответ.
Этот результат подтвердил идею Либета о том, что требуется полсекунды, чтобы человек начал осознавать, и что разница сознательного и подсознательного заключается в том, составляет ли продолжительность процесса именно половину секунды.
Сознание наделяет своего обладателя картиной мира и картиной себя как активного игрока в этом мире. Но обе эти картины подверглись существенному редактированию: картина ощущений отредактирована таким образом, что сознание не знает о том, что другие части тела уже, возможно, получили это ощущение за полсекунды до того, как возникло осознание. Сознание скрывает любое подпороговое восприятие — и реакцию на него.
Аналогично искажается и картина действий самого субъекта: сознание представляет себя как инициатора действий. Но оно таковым не является, так как события уже начинают развиваться к тому времени, когда появляется сознание.
Сознание — это обманщик, которому требуется достаточно сильная подтасовка наших мирских данных. Но как раз это и является сутью сознания: отсеиваются огромные количества информации, и то, что присутствует — это как раз то, что имеет значение. Нормальному сознанию совершенно все равно, начинается ли потенциал готовности за полсекунды до того, как появляется сознание. Для него важно знать, какие действия решено предпринять. Или что ощущается на коже. Как это выглядит, когда мы открываем череп пациента или заставляем студентов сгибать пальцы, почти неважно: важно то, что сознание возникает тогда, когда мы уже отсеяли всю ненужную нам информацию.
На самом деле задержка Бенджамина Либета в полсекунды для этих целей является весьма удобной. В конце концов, понятие логической глубины Чарльза Беннетта указало, что для обретения сознания необходимо заплатить определенную цену, и эта цена — время. И вот теперь Бенджамин Либет дает нам полсекунды, чтобы с ней поиграть. Половина секунды для самого мощного компьютера в мире (мозга), который должен уменьшить 11 миллионов бит ощущений до 10–15 бит сознания — и стереть все следы. Безусловно, это очень много времени. Блестящий теоретический вызов для области, которая называется «вычислительная нейронаука»: у нас есть тысяча миллиардов нейронов, полсекунды, и задача уменьшить 11 миллионов бит до 16 бит таким образом, чтобы эти 16 бит служили картой к этим 11 миллионам. В принципе эта задача может быть решена уже через несколько десятилетий. Половина секунды — это пограничное условие вычислительной задачи, что делает возможность решения этой проблемы интуитивно ясным. Так что все хорошо.
Но как же свободная воля? Забудьте о том, что нам удалось встать с кнопки без особых дискуссий: означают ли открытия Бенджамина Либета, что у нас нет свободной воли? Ведь что, кроме сознания, может демонстрировать свободную волю? Если мозг уже находится в действии к тому времени, когда мы полагаем, что это мы решили получить удовольствие — никакой особой свободной волей мы не обладаем.
Если вернуться к эксперименту Либета с потенциалом готовности, то здесь есть очень важная деталь, которую мы пока не обсуждали: сознание может появляться после того, как мозг уже начал действовать — но оно появляется еще до того, как начинает действовать наша рука.
С того момента, когда у нас возникает сознательное ощущение принятия решения, и до того, как это решение выполняется, проходит 0,2 секунды. Может ли наше сознание остановить действие еще до того, как оно начнет выполняться?
Это и есть спасение, которое Бенджамин Либет оставляет для свободной воли: право вето. У сознания есть достаточно времени, чтобы запретить действие, прежде чем оно будет выполнено. У Либета даже есть экспериментальное подтверждение того, как работает подобный механизм вето: когда его испытуемые сообщали о том, что они отказались от выполнения действия, которое ранее решили выполнить, у них возникал потенциал готовности. Но к концу он выглядел по-другому (когда приближалось время действия) по сравнению с тем, что фиксировалось, когда действие выполнялось. Испытуемые могли себя прервать. Так что они обладали свободной волей: сознание не может инициировать действие, но оно может решить, что его не стоит выполнять.