Н. Моисеев не был уверен в том, что у человечества хватит силы воли преодолеть «генетический атавизм» и выработать нравственность, необходимую для того, чтобы сохраниться на Земле. Действительно, шансы человечества справиться с глобальным кризисом, равного которому не было со времён неолита, в первую очередь зависят не столько от организационно-технических возможностей цивилизации, сколько от уровня нравственного развития самого человека. Если прежде сфера нравственности охватывала лишь отношения внутри сообщества людей, то ныне в неё включаются и отношения внутри биосферы в целом; заповедь «не убий» непосредственно переносится и на эти отношения.
Общечеловеческой задачей планетарного масштаба является ныне поддержание гомеостазиса, т. е. своего выживания как биологического вида. Взаимоотношения человека и природы не могут по-прежнему строиться на основе бездумного и безграничного потребления её ресурсов и постоянного нанесения ей ущерба. Человечеству необходимо сохранить биосферу, осознав свою универсальность в качестве её элемента, и строить дальнейшую жизнь по принципу коэволюции с природой. Для этого оно должно прежде всего осмыслить своё единство, сделать его приоритетным перед всеми другими видами общности: этноконфессиональными, этносоциальными, этнополитическими. Необходимы постоянные усилия с целью избежать последствий своих неизбежных ошибок, собственной некомпетентности. Это по-настоящему только начинает осознаваться политиками.
Выше уже шла речь о том, что поставить мир под угрозу способно и углубляющееся неравенство между разными его частями. Такое неравенство, когда на одном полюсе сконцентрированы богатство и власть, а на другом бедность и унижение (каково бы ни было их происхождение), постоянно накапливается. Не кажется теперь невозможными и торжество неоварварства, расчеловечения вследствие утраты достижений культуры и самой человеческой цивилизации. Время человеконенавистнических государственных идеологий как будто прошло, но их античеловеческая сущность в немалой степени воспроизводится и массовой культурой, и глобальным неокапитализмом.
Непредсказуемы и вызывают опасения последствия развития биотехнологий. Сейчас нередко говорят о возможности появления «постчеловека». По мнению И. Г. Яковенко, например, «телеология человека состоит в том, чтобы создать саморазвивающуюся небиологическую природу, …которая отодвинет человека как выработавший свой ресурс инструмент эволюции и пойдет дальше». Н. Моисеев предполагал появление в ходе коэволюции с природой «нового человека». М. Чешков пишет о возможности реализации «новой разновидности хомо-сапиенс». В то же время С. Хоружий отмечал, что хотя современные биотехнологии и позволяют уже предвидеть появление таких разновидностей «постчеловека», как киборги, мутанты и клоны, у «постчеловека» тем не менее нет даже «настоящей дефиниции, потому что его самого ещё нет – его не видно ещё, потому что он – только на подходе»[110]. Высказываются и самые тревожные опасения. Так, С. Хокинг видел одну из новых угроз человечеству в появлении «суперлюдей» с изменённой ДНК. Он опасался того, что в недалёком будущем богатые люди смогут модифицировать свои ДНК и ДНК своих детей, улучшая память, интеллект, иммунитет и продолжительность жизни. По его мнению, появление генетически модифицированных людей приведет к тому, что обычные люди или станут «низшей кастой», или вымрут. Ю. Харари обращает наше внимание на то, что слияние новейших биотехнологий с информационными технологиями, которые обеспечивают огромные вычислительные мощности, может «лишить работы миллиарды людей и нанести удар по свободе и равенству. Алгоритмы Больших данных способны породить цифровые диктатуры, при которых вся власть окажется в руках немногочисленной элиты, а большинство людей будет страдать не от эксплуатации, а – что гораздо хуже – от своей ненужности»[111].
Разумеется, нельзя недооценивать и опасность самых разнообразных природных и космических катастроф.
О степени вероятности всех этих сценариев судить футурологам и экспертам в самых разных областях: астрофизики, экологии, биологии, вирусологии или же мировой экономики и миропорядка[112]. Нам же важно признать, что поскольку человечество оказывается нравственно не готовым адекватно реагировать на перемены и грозящие опасности, нельзя исключить и возможность антропологической катастрофы. Не кажется теперь невероятным и то, что вполне может случиться и конец людского рода на Земле[113].
112
См., например:
113
Заметим, что постклассическое научное знание в целом говорит именно о неопределённости, о возможности не только плавных и поступательных изменений сложных систем, но и резких, взрывных скачков, или бифуркаций, которые резко видоизменяют или отменяют прежнюю логику развития. Неудивительно поэтому, что научному прогнозированию подлежит лишь самое близкое будущее (см.