Коль скоро речь заходит о религии, нужно сразу же оговориться, и я приведу для этого точные слова Е. Рашковского: «Религиозная “материя” – особая. Она связана с вещами насущными, неоступными, по сути дела, в судьбе каждого человека и каждой общности людей, но чрезвычайно слабо поддающимися строгой рациональной интерпретации. Ибо предметы религиозного мышления не могут до конца явлены и выговорены в положительном дискурсе, ибо, имея дело с “последними вещами”…, они не могут быть охвачены теоретическими и логическими конвенциями “земного” разума»[130].
С учётом сказанного и будет идти наш разговор.
Христианство учило тому, как достойно прожить жизнь в этом мире, согласно парадоксальному положению в нём человека, определённом его природно-духовной двойственностью. Человек способен свободной волей отринуть зло мира и принять благодать, соединившись в сердце с триединым Богом, живя согласно его заповедям, т. е. нравственно, или морально (здесь это синонимы). Сам же мир, согласно христианским представлениям, вследствие грехопадения лежит во зле; на земле всё временно, на этом свете спасения для вечной жизни быть не может, разве что зла станет меньше; действительная жизнь возможна лишь после всеобщей гибели, в совершенном царствии Божием. При этом идея о нём имеет в христианстве – об этом уже шла речь – парадоксальное двоякое толкование.
Как и в других мировых религиях[131], в основе христианства лежат представления о Боге – творце и господине мира, абсолютном добре и моральном законодателе. Согласно Священному Преданию и Священному Писанию, Вселенная, Земля и человек – суть творения Бога. Все, что происходит в нашем мире, предопределено Божественным промыслом, Провидением. Правда, представления эти разнятся: от смутной идеи о существовании некоей силы, превышающей природу и человека, до ясного религиозного чувства родства с «Богом живым»; от веры в далекого всемогущего сурового судью до веры в Бога милосердного и любящего, живущего в наших сердцах; от убежденности в абсолютной непознаваемости Бога до самых разнообразных по глубине и целеполаганию попыток рационализировать Божественное начало; от «наивной» веры до «философской». И встречаются они у очень разных людей: от простонародья до культурной верхушки; от воцерковленных христиан до так называемых внеконфессиональных (или «анонимных»). (Даже атеисты знают о Боге, пусть они его и отрицают.)
Такое разнообразие представлений во многом объясняется прежде всего уникальной особенностью христианства – тринитарностью, которая является его смысловым центром. Это учение о Святой Троице, о Боговоплощении, о «неслиянном и нераздельном» единстве Отца и Сына и Святого Духа. Вобрав и переосмыслив опыт других религиозных представлений, христианство выработало парадоксальное решение проблемы соединения человека и Бога. Оно совершенно особым образом видит их взаимоотношения: это не трансцендентный повелитель и склоняющийся перед его волей грешный индивид. Напротив, это диалог сущностно родственных субъектов, богообщение. Человек носит в себе образ и подобие Божие, его духовная сторона онтологически родственна Святому Духу, ипостаси Святой Троицы. Призвание человека и его долг обусловлены возможностью вследствие такого диалога обожиться, стать Богочеловеком – совершенным существом, каким был Христос, сын Бога, первый Богочеловек, личность, соединяющая природный и сверхприродный миры. Христос, искупивший грехи человечества, отдавший за него свою земную жизнь, – так сказать, наглядный аргумент Бога в вопросе о возможностях совершенствования человека; Дух Святой – энергия Бога, доступная каждому, свободно решившемуся приобщиться к нему. После гибели греховного мира именно Богочеловечество осуществит царствие Божие.
Проявление, развертывание своей богочеловеческой природы есть совместное с Богом творение мира, в котором господство зла было бы ограничено. Это творчество макрокосмично: оно представляет собой общие усилия человеческого рода, призванные не допустить ада на земле. Но творчество и личностно: это обусловлено особостью каждого индивида как микрокосма. При этом его дело не ограничивается почитанием Бога, призывами к нему и ожиданием исходящих от него благ. Человек призван напряжённо трудиться, богообщением преображая себя и таким образом вытесняя зло. Многое доступно ему на этом пути – была бы на то его свободная воля.
130