«Ну да, привет деревня, – с неприязнью подумал Третий, – Боже, с кем приходится общаться! Ну, ничего не поделаешь, такие времена».
Он был высок и строен. Черные гладкие волосы спускались до плеч. Большие блестящие глаза и нос с горбинкой придавали всему облику утонченность. Мнил он себя истинным интеллигентом, чуть ли не дворянином. Тратил уйму денег и времени на поиски своих «благородных» корней. Благо сейчас развелось множество фирмочек, которые за приличные деньги нароют тебе любую родословную и подтвердят документами. Подарят в помпезной позолоченной раме, как бонус, изображение генеалогического древа всего рода, который ведет свое начало чуть ли не от Рюриковичей. Все зависит от цены.
Четвертый внешне особо ничем не отличался. Среднего роста с короткой шеей и поджарой фигурой. Так себе, серенький. Вот только глаза притягивали. Они были большими и необыкновенного цвета, словно янтарные.
Он встал из-за стола и сказал:
– Довольно, господа. Наш час пробил. Пора и честь знать.
И с этими словами стал медленно обходить стол. Внезапно начал мигать свет под большим зеленым абажуром. И в мерцающем свете можно было разглядеть неуловимое превращение человека в волка. Волк медленно подошел к открытой двери веранды и последний раз взглянул на партнеров по игре. Вместо людей он увидел крысу-альбиноса, кабана и стервятника.
В воздухе повисла фраза:
– До следующей игры, господа.
С ПРАЗДНИКОМ!
– Машк, а Машк! Чего ворон считаешь-то? Там хозяин подарок женщинам сделал. Бежи скорее, может, и тебе достанется.
Это счастливая баба Нюра тащила по мартовскому снегу полмешка чего-то очень ценного и по пути всех призывала осчастливиться тоже.
– Баба Нюра, а что дарят-то?
– Ишь ты, дарят! Вспомнила коммунизм, это тогда дарили, а сейчас все продают. Она решила взять тайм-аут. Остановилась, чтобы поправить платок, побитый молью, он ей еще от бабки достался. Да и беспроигрышный ватник от мужа-покойника память. Тепло, да и хорошо.
– Хозяин избавляется от мороженой картошки. Вот и пустил в продажу по рублю за кило. Почти даром. Бежи скорее, а то не достанется: народу налетело!
И с этими словами баба Нюра исчезла за углом дома. Маша подумала, что действительно надо бы взять картошку, все равно что-нибудь да наковыряешь, а то мытый импортный такой дорогой, что не подступишься. И она направилась быстрым шагом к единственному во всей округе магазину с упоительным названием «Копейка».
Дело в том, что Маша жила в самом Центре, магазинов нет, только офисы и аптеки. На все жалобы здесь проживающих власть поступила очень «мудро» – закрыла бесплатную районную стоматологическую поликлинику и, поставив там прилавки, открыла «Копейку», решив тем самым сразу две проблемы. Какие? Сами догадайтесь.
Картошку отпускали со двора, чтобы народ в магазине не толпился и грязь не разводил. Маша подоспела вовремя. Крикнули, чтобы очередь больше не занимали. Опоздавшие потолкались чуток и разочарованно разошлись. Маша была последняя.
– Ну что, красавИц, повезло. ДарУ тебЯ картошку бесплатно. С праздником! – и продавец с узким разрезом глаз засмеялся гортанным смехом, что-то причитая на своем языке.
У Маши в душе по-весеннему радостно зачирикали птички. Ух, ты! Во повезло. Спасибо бабе Нюре. Это сколько я сэкономила-то?! Можно купить несколько пакетиков «Вискаса» для Мурки, которая жила в подвале дома. Они уже давно подружки, с тех пор, как Маша нашла умирающего котенка, среди дохлых крыс. Выходила, вылечила. Очень хотелось взять ее домой, но нельзя, соседи по коммуналке не разрешают.
Раньше Маша жила в двухкомнатной, хорошей квартире сталинского дома, но когда матушка заболела, и деньги понадобились очень большие, тогда и пришлось переехать в коммуналку.
Матушки нет уже пять лет, зато иногородние соседи есть. Наглые и нахрапистые, а Маша – коренная москвичка, была деликатным и воспитанным человеком, и уступала им во всем.
Две тяжеленных сумки оттягивали руки, вязаная шапка наползла по самые глаза, которые безбожно слезились от смога. Маша тащилась на автопилоте. Благо недалеко. Вдруг она уткнулась лбом в широкую грудь человека, который встал у нее на пути.
– Ой, извините. Не увидела вас.
Она сделала шаг влево, чтобы обойти препятствие, и он тоже. Она вправо, и он тоже. И вдруг прозвучало:
– Коннитива (японское приветствие).
Маша на автомате, поклонившись, ответила:
– Хисасибури дэсу.
– Ну что, Мария Федоровна, не забыли язык-то?
– Ой, кажется, нет, – ответила Маша незнакомцу, пытаясь хоть как-то локтем сдвинуть шапку с глаз.
– А вы картошечку-то поставьте на землю, ей уже ничего не грозит, – с усмешкой заметил собеседник.
Маша так и поступила. Руки освободились, и она тотчас поправила так не вовремя съехавшую шапку. Перед нею стоял вальяжный господин. Его глаза смеялись, и смеялись над ней. Кольнуло сердце.
– Мария Федоровна, вам необходимо проехать с нами, – и он небрежно кивнул на припаркованный у дороги джип.
Маша испугалась, она видела такие машины по телевизору и знала, что они очень дорогие и на них, как правило, ездят «денежные мешки» крутого криминала.
– Я очень сожалею, но вынуждена вам отказать. Сейчас никак не могу, – тихо ответила она.
– В чем причина отказа, не в этом ли? – мужчина смешливо указал взглядом на две сумки мороженой картошки.
Маша от унижения готова была провалиться под землю.
– Так мы сейчас решим эту проблему, – он махнул рукой, и водитель, стоявший неподалеку, подошел и, подхватив сумки, выбросил их в мусорный бак. У женщины навернулись слезы от обиды и оскорбления.
– Вот и нет проблем. Поехали!
Маша сидела в роскошном кабинете, неудачно пытаясь спрятать под креслом ноги в старых разбитых ботинках. Да и руки не мешало бы спрятать: за двадцать лет тяжелого физического труда они выглядели не лучше. Зачем ее сюда привезли? На ее жилплощадь вряд ли кто мог позариться, да и на органы она не годилась – ни одного здорового места нет. Зачем? Что с нее взять-то?
Дверь открылась, и в кабинет вошел высокий, слегка седоватый мужчина, немного позади него шелестела разноперая свита прихлебателей.
Главный внимательно и властно посмотрел на Машу, у той мурашки по спине побежали.
– Вы не могли бы встать? Я хочу посмотреть на вас, – чеканя каждое слово, сказал мужчина.
Маша повиновалась и сразу почувствовала, как у нее затряслись поджилки.
Еще несколько минут пронизывающего взгляда и фраза:
– Добро. Она подходит. Приступайте.
И мужчина упругим, спортивным шагом вышел из кабинета.
Ее окружила свита:
– Ну, милочка, волшебство начинается!
Все завертелось. Пластический хирург, стоматолог, имиджмейкер. Неделя кропотливого труда – и от прежней Маши ничего не осталось. Как ограненный алмаз, она засверкала бриллиантом. Въехала в шикарную квартиру, оформленную одним из лучших дизайнеров. Все это снимали на кинокамеры, монтировали и пускали в эфир. Благо у Маши не было времени смотреть телевизор, она даже и не представляла, что является героиней дня и за ее волшебным преображением, затаив дыхание, следит вся страна.
Заключительная сцена. Огромный зал празднично оформлен, знаменитые гости, выступления, везде логотипы известной фирмы. Генеральный директор торжественно вручает Маше ключи от квартиры. Она выходит с цветами, садится в лимузин и отправляется в свое счастливое будущее.
Поднимается на последний этаж. Перерезает красную ленточку, подходит к двери и ключом открывает дверь своей сказочной квартиры. Оборачивается и с голливудской улыбкой в последний раз машет рукой зрителям. Хэппи-энд.
Маша оказалась по другую сторону рампы. В квартире тихо. Уютно горит приглушенный свет. Она сбрасывает изящные туфельки, оставляет большой букет цветов у входа и, аккуратно приподняв длинное шелковое платье, на цыпочках направляется внутрь. Заходит в большую комнату и, утонув в пушистом ковре, обессилено опускается на пол. Лишь только уставшая спина коснулась колонны, Маша прикрыла глаза. Вдруг в руки ткнулось что-то пушистое и мягкое. Женщина увидела, что около нее стоит любимая кошка Мурка.