– Разве что она достаточно красива, – ответил он.
Глава 2
Поджав под себя ноги и закутавшись в удобные широкие одежды, Фрэнсис сидела в своей маленькой мраморной беседке, построенной в виде развалин миниатюрного греческого храма. Прошло уже три дня с тех пор, как она в страхе проснулась ночью. Поверх синей ангья-керти – узкий верх, короткие рукава и шелковый жилет – она надела полупрозрачный пешваз. Распахнутый спереди, он открывал длинные, украшенные вышивкой концы ее шелкового пояса и узкую полоску обнаженной кожи над свободными шароварами. Знакомые прикосновения прозрачной ткани дарили ей странное чувство комфорта.
Фрэнсис молча наблюдала за маленькой птичкой, прыгавшей по мраморным руинам. Она клевала травинки и семена, разбросанные по полу беседки. Английским птицам не хватало ярких красок их сородичей с Востока. В них чувствовалась подлинная простота – как у прислуги в доме, у тех розовощеких деревенских девушек, которые стелили постели и скребли полы. Служанки не падали ниц, когда она проходила мимо. Вместо этого при ее появлении девушки толкали друг друга локтями и прыскали со смеху, прикрывая рты красными, загрубевшими от работы ладонями.
Птичка прыгала уже совсем близко, затем остановилась и храбро взглянула на девушку. Фрэнсис задышала глубоко и медленно, вспомнив то, чему ее учили. Такое дыхание помогало расслабиться. Птица успокоилась и принялась клевать зернышки прямо у ее колена. Фрэнсис сосредоточила внимание на замедленном дыхании, ощущая, как ее мускулы полностью расслабляются, позволяя ей сидеть абсолютно неподвижно. Крылья птицы затрепетали, и она вспорхнула на чадру, покрывавшую лицо и волосы девушки. Острые маленькие коготки вонзились в голову Фрэнсис, рассеивая внимание. Девушка рассмеялась, и птица в испуге улетела.
Будь благословенны эти холодные лесистые просторы и приветливые небеса! Но не может же великодушие Доннингтона длиться вечно? И как скоро наступит неотвратимое будущее? «Я примирюсь с ним. Более того, я с радостью приму неизбежное».
Фрэнсис сложила руки на груди, отбрасывая все страхи и подавив в душе гнев. Она больше не сетовала на жестокий поворот судьбы, превратившей ее в продажную женщину.
Доннингтон нашел ее в Дувре, когда она в растерянности стояла на постоялом дворе «Зеленый человек». Фрэнсис только что узнала: пока ее корабль, скрипя и потрескивая, огибал мыс Доброй Надежды, тетя Джейн, сестра ее отца и единственная ее родственница в Англии, умерла. На это путешествие ушли последние сбережения Фрэнсис, и у нее осталось лишь несколько золотых украшений, которые она всегда носила. Она оказалась практически без гроша в кармане. Ей некуда было идти. Как она могла убедиться на корабле, торговые суда уже разнесли дурную славу о ней, сплетни из Калькутты долетели до лондонских вдовушек.
И вот она стояла, одинокая и испуганная, гадая, кому из мужчин придется доверить свое будущее и сколько еще откровенной жестокости предстоит вынести. Несмотря на проведенное в Англии детство и раннюю юность с их невинными развлечениями и солнечными днями, она не сумела ни выйти замуж, ни найти приличную работу. Мисс Фрэнсис Вудард провела четыре года в гареме индийского махараджи и была обучена всем тайнам искусства ганики – профессиональной куртизанки.
– Мадам, – вежливо обратился к ней лорд Доннингтон. Его обрамленное рыжими локонами лицо выдавало легкую нервозность. – Вы потерялись?
Она была убеждена, что он хочет сделать ее своей любовницей. Но он предложил ей просто убежище в Фарнхерсте. Верный своему слову, лорд уехал в Лондон и не предъявлял на нее никаких прав. Взамен он всего лишь попросил разрешения «использовать в своих целях» ее репутацию. Но какое это могло иметь значение? Таким образом она получала небольшую передышку, а потом она попросит его помочь ей найти постоянного покровителя. Возможно, какого-нибудь престарелого лорда.
Фрэнсис позволила себе пофантазировать: ученого вида добрый и непритязательный мужчина улыбается ей поверх раскрытой книги из глубины библиотеки. Она же наполнит его дни лаской и изысканными удовольствиями.
Она достаточно настрадалась от неопределенности, интриг, тайн, скрытых намеков.
Нет никакого толка от беспокойства и беспричинного страха.
Она открыла глаза, заморгала от яркого весеннего солнца. Здесь было красиво, почти так же, как в Индии. Но за все нужно платить, с горьким сожалением признала она. Второй урок: Индия научила ее не доверять внешней красоте.
Откуда-то издалека донесся шум, и стая грачей с гомоном взмыла в небо. Покой был нарушен. Фрэнсис встала и прикрыла рукой глаза от Слепящих лучей. По дорожке двигалась кавалькада карет, а через парк скакал одинокий всадник. Она увидела металлический блеск золотых и серебряных пятен, развевающуюся белую гриву и хвост коня. У нее перехватило дыхание, когда всадник направил могучее животное к высокой каменной стене, огораживающей сад. Всадник и конь производили впечатление неукротимой силы и гибкости. Они взвились в воздух, словно из золотистого туловища коня выросли крылья, и он собирался взмыть в небо, соперничая с солнцем. Подняв при приземлении облако пыли, конь и всадник исчезли в конюшне. Фрэнсис поспешно вернулась в Фарнхерст.
Кареты остановились прямо перед домом. Распахнулись украшенные замысловатым гербом дверцы, выпуская слуг в кожаных и полотняных передниках, внушительных лакеев в незнакомых серебристо-голубых ливреях и напудренных париках, а также несколько человек в вечерних костюмах с футлярами для музыкальных инструментов в руках. Вслед за ними показалась процессия повозок и фургонов, нагруженных провизией. Фарнхерст подвергся вторжению!
На ступеньках Фрэнсис ждал дворецкий. Сунув ей в руки записку, он величественной походкой вернулся в дом.
Письмо не было личным посланием, а представляло собой всего лишь указание прислуге: «Его светлость маркиз Риво получает дом в свое полное распоряжение на сегодняшний вечер для устройства праздника. Ожидаю полной поддержки от всех домочадцев. Доннингтон».
Но почему? Кто такой этот маркиз? В течение следующего часа Фрэнсис наблюдала, как тихий дом погружается в хаос.
Повар-француз и его двадцать помощников оккупировали кухню, расставив повсюду корзины с хлебом и фруктами. За ними последовали целые говяжьи и бараньи бока, связки цыплят и кроликов, два неощипанных лебедя и целая стая крошечных садовых овсянок – настоящее кулинарное буйство. Среди птиц лежал непонятно как туда попавший кролик с темно-серым мехом, его уши были безвольно раскинуты среди птичьих перьев. Наверное, он упал с повозки, и его подобрали и сунули куда придется. Фрэнсис отвернулась. Уже пять лет она не прикасалась к мясу.
Слуги сновали по дому, переставляя мебель и скатывая ковры. Спальни были перевернуты вверх дном, постели вынесены на воздух для проветривания. Музыканты принялись репетировать, наполнив дом ужасной какофонией звуков. В воздухе носилось имя Риво: милорд Риво предпочитает, чтобы было вот так; маркиз оставил на этот счет строгие указания. Вскоре весь постоянный персонал Фарнхерста погрузился в кареты и исчез, оставив Фрэнсис в окружении незнакомцев. Для устройства праздника… Какого праздника? Страх терзал сердце Фрэнсис. Она удалилась в библиотеку и закрыла за собой дверь.
– Многообещающий день, – с иронией произнес приятный голос. – Небо тревожное, тучи низкие. Интересно, будет ли сегодня ночью гроза?
Повинуясь инстинкту, Фрэнсис, прежде чем обернуться, закрыла лицо чадрой. У окна стоял мужчина и смотрел в сад. Солнце высвечивало его суровый профиль и искрилось в темных волосах.
– Боже милосердный, похоже, я окружена безумием, – пробормотала она. – Патока не может быть тревожной.
Произнеся эти слова, она тут же поняла, что незнакомец полностью переиграл ее, ошеломив абсурдностью своего замечания. Теперь она не может просто покинуть комнату: это было бы слишком похоже на бегство. Вместо этого она пересекла библиотеку и уселась на диван, поджав под себя ноги и расправив на подушках свой прозрачный пешваз.