— Это листья?
На чёрных веточках грозных крон начали проглядываться крошечные почки, расползающиеся гурьбой по всему дереву.
— Даже ты меняешься, дуб.
Серёжа пошёл дальше, шаркая по земле.
Наконец, он был в вестибюле. Переобуваясь, он заметил, как рядом с ним этим же занималась какая-та девушка.
Ныне набравшийся уверенности Серёжа, тем не менее, не собирался знакомиться со стоящей напротив девушкой. Он больше не боялся не найти тему для разговора или опозориться, у него просто не было необходимости в знакомстве, необходимости в чьём-то мнении, необходимости в нейтральном статусе.
Серёжа повзрослел, а виной этому была одна девушка. Она не сделал ничего не обычного, она просто была рядом, прямо как сейчас, восседая на соседнем с ним стуле.
— Доброе утро.
— Доброе…
— Ты снова не выспался?
— Мягко сказано.
— Во сколько ты ложишься, чтобы так выглядеть на утро?
— Ближе к пяти.
— К пяти?!
— Мда…
Серёжа рухнул лицом на парту и мгновенно уснул.
— Ужас, и что мешает ему ложиться раньше?
Аня немного посмотрела на юношу и схватилась за карандаш.
— Так, урок биологии. Как же так получилось, что все несерьёзные предметы у них первым уроком? Это он так все 9 лет что ли спал?
Девушка недовольно тыкнула ластиком в волосатую макушку Серёжи.
— Э-э-эх… Везёт людям.
Она печально уткнулась в тетрадку, покручивая карандаш в ладони. Её зрачки мертвенно упёрлись в бумагу, словно она превратилась в фарфоровую куклу. Эти карие глаза потеряли все намёки на жизнь, на счастье, на спокойствие. Слава богу, что никто кроме безмолвного листа тетради не видел эту бескрайнюю бездну в её взгляде.
— Может, мне просто поспать, как и он.
С тем же безжизненным выражением Аня глянула на Серёжу.
— Если он так может, то почему не могу я?
Девушка подобрала волосы и наклонилась к парте, подставив свои локотки. Только она захлопнула глаза, как приятная дрёма окатила её тело, переливаясь лучиками неизвестного чувства спокойствия по всему девичьему телу.
Не прошло и минуты, как соседка главного сони класса погрузилась в мир грёз.
Урок закончился, прогремел звонок, но его треск разбудил лишь юношу, уныло размыкающего веки.
— А-а-а-а-ах! Вот это поспал.
Его глаза перевели внимание на дрыхнувшую соседку.
— Ахереть, Энекин, ты должен был бороться против зла, а не встать на его сторону.
Девушка ответила многозначительной тишиной на цитату Серёжи.
— Надо разбудить. Экхэм… ПОДЪЁМ!!!
Несмотря на сильный ор, произнесенный прямо в ухо спящей, её глаза не собирались открываться.
— Это какой-то прикол? ВСТАВАЙ!!!
Крики не могли разбудить Аню, и это сильно удручало Серёжу.
«Придётся силой»
Он потянул ладонь вперёд, но неожиданно дикий наплыв фантазий остановил его руку.
«А за какое место мне надо схватиться, чтоб её разбудить?»
Он принялся водить рукой рядом с её телом, пытаясь подобрать верное место.
«Спина. Там ведь вроде лямки от лифчика у женщин. А если я его растормошу и открою. Не надо. Тогда ниже, нет, здесь же талия. Так, голова — это перебор, живот — ни в коем случае. Может плечо? Но она тогда носом по всей парте прокатится, наверно, ещё и волосы зажуются. Руки, точно, только не ладони».
Он потрепал её за предплечье.
«Никакого результата, надо, чтобы двигалось всё тело. Может приподнять за подмышки. Нет, ни за что. Чёрт!»
Аня громко зевнула и подняла голову.
— Уже перемена?
Она смотрела на Серёжу заспанным, ещё мало понимающим что-либо взглядом, и он был прекрасен.
— Да, пойдём до умывальника?
— А-а-а-а-ах, пошли.
Они поднялись со своих мест и вышли в коридор. На удивление, повсюду было довольно пустовато, из угла в угол шныряли разве что три пары каких-то друзей и подружек.
Серёжа глянул на свою спутницу и удручённо заметил тот самый холод в глазах, который встретил его в первые дни их знакомства.
«Тогда у неё, видимо, всё было плохо. Как минимум, та ситуация с сумкой. А ведь я так и не сделал ничего ни с сумочкой, ни с ключами, хотя, по-хорошему, я должен всё отдать Ане».
— Ань.
— Чего?
— Может сходим сегодня ко мне?
— О, я не против снова поиграть в осу.
— Тебе лишь бы воспользоваться моим гостеприимством.
— Что поделаешь, раз ты такой простофиля.
— Кто простофиля?
Аня умело отвертелась от вопроса, припав к кранику милыми губами. Серёжа обиженно хмыкнул и направился к раковине. Брызги ледяной воды окатили его лицо, и он уставился на своё зеркальное лицо напротив.
«Сегодня я всё ей расскажу. Я не думаю, что произойдёт что-то ужасное, если я это сделаю. Скажем, я хотел поговорить с ней о её поведении и не решался подойти, так что дошёл аж до её дома».
— Ты чего застыл?
— Уже иду.
Он вышел к девушке, и они вместе затопали по коридору.
— Слушай, Серёж, а ты смотрел «Евангелион»?
— Ты разве смотришь аниме?
— Я ж… Ты же забыл, точно. Ты раскусил меня, когда я тебе нос разбила.
— Мда… Интересно. Я смотрел недавно.
— И как тебе?
— Я ничего не понял, конец какой-то странный.
— Ты про «Евангелион» или «Конец Евангелиона»?
— Их несколько?
— Понятно, ну, короче, в конце отец главного героя запустил программу комплементации человека.
— Это я слышал.
— Короче, все души людей соединились в одну для того, чтобы якобы отыскать нечто потерянное человеком. В лице Синдзи описывается процесс комплементации — каждый герой является жертвой каких-то комплексов либо страхов, и Синдзи через переосмысление человека с помощью знаний и мировоззрений всех душ приходит к гармонии.
— Ты так быстро это сказала, что я, наверно, понял ещё меньше, чем при просмотре.
— Эх… Неважно, главное не смотри «Конец Евангелиона», там полный ужас: серия начинается сразу с… Неважно.
— С чего?
— Ты ещё маленький, чтоб такое знать.
— Правда?
Покрасневшая Аня, сопровождаемая немым укором Серёжи, ускорилась в класс.
«Какая же она милая».
Юноша стоял посреди коридора, взирая вдаль и почёсывая спину.
«Кто это?»
Неподалёку от него стоял какой-то парниша, уткнувшийся в телефон.
«Рамир?»
Серёжа поймал себя на ужасной мысли и извлёк из неё два факта. Первое — это и правда был Рамир. Второе — он не знал, откуда его знает, как бы тавтологично это не звучало.
Он был из другого класса, возможно другого возраста, не увлекался абсолютно ничем, что любил Серёжа, да и банально выглядел довольно дерзко и вульгарно, нося длинные волосы до плеч и вечно слегка спущенные брюки, дабы было видно трусы. Причём брюки вечно менялись, но трусы оставались теми же.
Серёжа знал всё это, но откуда? Он не понимал, ему становилось дурно.
«Ну его нахер!»
Покачиваясь на ходу, Серёжа еле добрался до класса и повалил свою разболевшуюся голову на парту.
Последующие уроки прошли без происшествий, после звонка безрассудный Серёжа позвал Аню к себе домой, и та охотно согласилась, уже описывая, какие именно карты она будет проходить.
Это конечно всё весело, но есть дела и поважнее. Я понимаю, что тебе, скорее всего, кристально похер на мою личную жизнь, но это моя книга, уж извини.
Вчера вечером я кинул Ане заявку в друзья в соцсети, и она согласилась. Я был на седьмом небе от счастья. Теперь я мог смотреть все фотки на её аккаунте (она блокирует доступ незнакомцам), и, честно говоря, я очень счастлив из-за этого. Во-первых, я очередной раз насладился её красотой (уж с тобой я буду откровенен) и удостоверился, что у неё ещё не было парня, так как она никогда не фоткалась с кем-нибудь из парней, даже с Антоном, что приятно меня удивило.