Серёжа захлопнул ноутбук, вылил чай в раковину и лёг в кровать.
Хотелось, чтобы у него шли слёзы, но он проплакал их ещё в детстве, он лишь чувствовал боль. Он не понимал причины произошедшего он не понимал, что ему делать дальше.
С болью в сердце и беспамятстве в разуме он заснул, завершив тем самым этот ужасный мартовский день.
Знаешь. Я ощущаю сейчас 3 чувства. Первое — злорадство. Второе- печаль. Третье — страх. Они не соревнуются между друг другом, они все доминируют.
"Это грустно", "поделом ему", и "как же мне страшно, что тоже самое может произойти и со мной".
Меня пригласили в общую беседу ребят, которые гуляли с нами в парке и были в караоке. Аня не проявляет там такой уж большой активности, но всё-таки иногда она выражает своё мнение, что позволяет мне узнать её получше. Изредка я просто скидываю туда какой-нибудь мем или новость, чтобы не быть занудой, надеюсь Аня оценит хоть это, ведь я всё ближе к ней. Ближе к моей цели.
Извини за тот сумбур в прошлый раз, речи про Моисея и оскорбления в твою сторону. Всё же ты мой друг, хоть я никогда и не узнаю твоего настоящего имени, а ты моего. Представляешь, ты ничего не знаешь обо мне, а я о тебе, но банальное прочтение тобой этой книги делает нас друзьями. Разве это не чудо… Вот бы это работало так и с любовью.
По грязи громко булькали черные ботинки. Солнце нагло освещало блики влаги, парящие в воздухе, и отражалось прямо в Серёжу.
— Дом раз…… Дом два…… Поворот…. Какая-та херь…… Дуб.
Он медленно перешагивал через земляные весенние лужи, пока не наткнулся на своего старого друга.
— Ты всё также цветёшь, дружище. Я уверен у тебя вырастут очень красивые листья, правда, я не знаю… Какого-то это каждый раз обрастать новыми листьями, любоваться их красотой, а потом безучастно наблюдать, как они чахнут и гниют под твоими неподвижными кронами. Зачем тогда вообще ты растишь листья, если их участь предрешена?
Могучее дерево ответило юноше безмолвной скорбью, и Серёжа, довольный ответом, двинулся дальше.
Через 10 минут он был в школе, быстро переобулся и вошёл в класс. Как ни странно, Ани здесь не было, её стул пустовал, а на парте уже скопились за ночь сердобольные пылинки.
«Опаздывает?»
Серёжа пытался забыть вчерашнее. Он всё еще надеялся, что это был лишь резкий выброс эмоций, и на утро его будет ждать адекватная подруга по имени Аня.
Но её не было.
— Так, ребята, начало урока, все сели по местам.
«Что?»
— Извините, а где Анна Миронова?
— Я не знаю, а вы, Сергей Савинков?
— Нет.
— Я сейчас ей позвоню.
Учитель достал телефон, но спустя минуту тревожного ожидания, он лишь пожал плечами.
— Что поделаешь, начинаем без неё.
— Учитель, можно быстро выйти?
— Да, иди.
Серёжа захлопнул дверь и ринулся в вестибюль.
«Что? Как? Почему? Сумочка? Мусорка? Ключи? Что-то не нравится дома? Холод? Ссора?»
Догадки сыпались градом на бедную голову юноши, скапливаясь в его потухающих глазах.
«Охранника нет».
Забыв о своём портфеле и уличной обуви, Серёжа помчался своими чистыми башками по грязи, забрызгивая ею свои брюки.
«Сука, надо бежать, срочно бежать! Я понял! Почему я раньше не понял, сука! Этого могло бы и не быть!»
Ему вспомнилась кожаная военная сумка на плече Ани, её вечно разряженный телефон, ледяные глаза, отсутствие интереса к общению, медленное движение к дому от школы, отношение к ноутбуку и играм, ходьба в кроссовках зимой, неумело замазанные бежевым цветом синяки под глазами, глупые отмазки про детей, закинувших её сумочку на дерево и отсутствие какого-либо блата в школе.
Все эти факты складывались в единую картину, но в ней не было смысла, ведь было уже поздно.
Он мчался из-зо всех сил, как полоумный, маша руками. Со лба обильно тёк пот, а из его промёрзшей от интенсивного дыхания глотка выдавала уже нездоровые хрипы и вздохи
«Это здесь!»
Двухэтажный старый кирпичный дом, заброшенная котельная, деревья и узкая тропинка, выложенная асфальтом в новостройки неподалёку.
«Мусорка!»
Вспотевший и грязный, как последняя свинья, юноша, чуть ли уже не выблёвывающий свои мозги вместе с содержимым желудка, подошёл к мусорке.
— ……
В синем перевернутом баке лежала бирюзовая потёртая кофта, бело-фиолетовые кроссовки с чудно завязанными шнурками, клетчатая юбка, бежевый лифчик и трусики.
Всё это перемешалось с помоями и бутылками, было разорвано или продырявлено, так что некоторые элементы одежды лишь материалом намекали на принадлежность к чему-то, что можно было носить.
«…»
Серёжа не мог думать в этот момент. Это был тот крайний случай, когда его мозг просто не работал, оставляя всё инстинктам и эмоциям.
Он услышал стон. Это был долгое глухое завывание с долей хрипа. Стон едкой мошкой залетел в ухо Серёжи, заняв весь его разум.
«Он из котельной».
Юноша подбежал к строению поближе, но оно было закрыто на замок, видимо, чтобы там не собирались бомжи и наркоманы. Но, прислонившись к железной двери, Серёжа отчётливо слышал женские всхлипы и тихое постанывание.
«Чёрт!»
За котельной была пристройка, предназначенная когда-то для трубы. Её уже давно отвезли на металлолом, а всё свободное место здесь заняли бетонные блоки, списанные со стройки многоэтажек неподалёку.
Серёжа отчаянно рыскал вокруг здания, но других дверей там не было. Внутрь можно было взобраться по дереву, но тогда бы его непременно увидела вся округа.
«Чёрт!»
Он присел на землю и уставился в пол, здесь не было входа, внутри, скорее всего, была Аня, а он стоял здесь, в заросли лапухов, и ничего не мог поделать.
«А?»
Рядом с собой юноша увидел прямоугольную щель в здании, предназначенную когда-то, наверно, для вентиляции. Он, не раздумывая полез внутрь.
Теснота вынуждала его невероятно усердствовать, передвигая голыми руками по битому стеклу и кусочкам кирпича, так что весь этот короткий путь исполосовался его кровью.
«нет».
Голая девушка валялась посреди голых кирпичей, попёрхиваясь своими соплями. Под её левым глазом красовался чернюшный синяк, а оголенное тело было всё в ссадинах и порезах. Её веки были закрыты, из открытого рта текла слюна, перемешиваясь с соплями и каплями крови, вытекающей из ноздрей.
— Аня!
Юноша попытался растолкать девушку, но она никак не реагировала на его попытки, продолжая лишь тихонько постанывать.
— Аня!
Всё было тщетно, она потеряла сознание, возможно, уже была на грани смерти, нужно было срочно вытащить её отсюда.
«Чёрт!»
Серёжа подбежал к найденной им щели и принялся отчаянно распихивать кусочки стекла и кирпича, попутно проглатывая текущие слёзы.
Он вернулся к Ане и, подняв её на руки, положил у щели, выпрямив ей руки и ноги.
Пробравшись на волю, юноша потянул девушку за ладони и вытащил её через щель, с болью вслушиваясь в звуки раздираемой об шершавые стенки здания кожи.
— Сука, сука, сука!
Её вещи были порваны, её надо было как-то донести до его дома через все переулки и улицы.
— Сука!
Серёжа сорвал с себя рубашку и натянул её на девушку, тоже самое он провернул и со штанами. Оставшись в одних трусах, истекающий слезами и кровью юноша побежал со всех ног домой, держа на руках кряхтящую Аню.
— Сука!
Он орал, что есть мочи, выхаркивая слюни себе же в лицо, но это было пустяком по сравнении с ситуацией, в которой он оказался.
«Может надо было сначала вызвать полицию или скорую помощь? Сука. Надо сначала сделать так, чтобы она выжила!»
Будто услышав мольбы новоиспечённого героя, с неба грянул ливень, осыпав собой улицы и дороги.
— Сука!
Двигаясь по сплошной скользкой луже, глотая свою кровь и сопли, коря себя в своих же действиях и проклиная судьбу, Серёжа как-то умудрился добраться до дома.