– Понял, что тебе нужно уединение. Я, конечно, знаю много красивых мест, но это самое тихое, спокойное, и немаловажно безлюдное.
– Я хочу сказать тебе спасибо, – произношу, присев на корточки рядом с брюнетом, – Как ни странно, но именно за последнее время именно ты подарил мне частичку радости. Спасибо тебе, за то, что привез сюда, и за звездное небо. И как бы мне не хотелось вспоминать ту ночь на дне рождении Картера... спасибо за те слова, даже если они были фальшивыми.
– Они не были фальшивыми, мне вправду не безразлично, – говорит он.
– Знаешь, я не думала, что ты такой.
– Это какой? – улыбаясь, спрашивает брюнет, не отводя взгляд.
– Раньше я думала, что Картер по сравнению с тобой ангел, но оказалось совсем не так. Ты не так прост, как кажешься. Хоть до конца я тебя и не разгадала.
– Ты же не думаешь, что я герой сопливого романа, который с виду бунтарь, а внутри неженка, – помечает он весьма сухо.
– Боишься, что кто-то увидит в тебе не только плохого мальчика?
– Мои страхи останутся при мне. А вот чего боишься ты от чего ты бежишь? Что тебя добило?
– Это всего лишь «царапина», которая скоро заживет, – отвожу взгляд и вглядываюсь в траву.
– Не обманывай меня. Ты сильная, Хлоя. И поэтому не бежишь от маленьких проблем, если бы это и вправду была «царапина», а не глубокая «рана» ты бы не сбежала.
– Ник, меньше знаешь...
– Ясно, не мое дело, – разводя руками, говорит Макалистер.
– Какое самое прекрасное место, ты знаешь, которое находится, как можно дальше отсюда, где безлюдно? – подсев рядом с парнем спрашиваю я.
– Насколько далеко?
– Возможно даже на другом конце страны.
– На Аляске, – отвечает Ник.
– Ты серьезно? Ну, там же холодно и сыро.
– Там прекрасно, просто не всем это дано понять и ...
– Там хранятся твои счастливые воспоминания?
– Наверно самые, самые. Те, которыми не делятся. – Ник отводит взгляд, встает и протягивает мне руку, – Нам пора.
– Я не хочу возвращаться, мне нужно немного покоя.
– А кто сказал, что мы возвращаемся? Мы едем на праздник.
Мы снова в дороге. Ветер треплет мои волосы, и я радуюсь, как ребенок. Это частичка моей свободы, моего счастья. Я слышу, как сзади едет машина, поворачиваю голову и вижу полицейских, они догоняют нас, и офицер знаками руки из окна показывает Нику, чтобы тот притормозил. Мы останавливаемся. Два полицейских выходят из машины.
– Добрый день, я офицер Леджер, а это офицер Холмс.
– Мы нарушили правила офицеры? – спрашивает Ник.
– Нет, просто мы разыскиваем девушку похожую на вас, – обращается ко мне полицейский.
– Это какая-то ошибка, – в недоумении говорит Макалистер.
– Мисс, скажите ваше имя.
– Сара, – говорю я, – Сара Макалистер, – добавляю.
Ник мгновенно посмотрел меня и быстро сделал непринужденное лицо.
– А вы? – обращаются к Нику.
– Дин Фридберг, – врет Макалистер. – А что за девушку вы ищите? Она что-то натворила? Стоит опасаться?
– Нет, очередная сбежавшая из дома, ничего страшного. Куда направляетесь?
– Домой, – вдруг срывается с моих губ. –У нас тут дом неподалеку.
– А документы у вас с собой? – спрашивает офицер Холмс.
– К сожалению, нет, – отвечаю я.
Мы стоим и молчим. Я чувствую, что нам не доверяют, любое лишнее слово может выдать меня.
– Офицеры, Леджер и Холмс, – раздается голос из рации.
– Нэнси, я весь во внимании, – среагировал офицер.
– Сейчас я вышлю вам фото девушки, ее зову Хлоя Дейвидсон, ей шестнадцать лет.
– Жду, – нажав на кнопку рации, отвечает Холмс.
– Офицеры, мы можем ехать?- спрашивает Ник.
– Да, счастливого пути.
Мы быстро подходим к мотоциклу, садимся, и Ник нажимает на газ. Потом ускоряется и ускоряется.
– Какого черта полиция тебя ищет? – кричит Ник, пробиваясь голосом через встречный ветер, – Может, расскажешь, почему ты из дома сбежала?
– Это сложно, – мямлю я.
– Либо ты рассказываешь, либо мы возвращаемся.
*****
Вечер. Мы находимся в какой-то небольшой деревеньке, сидим у костра, вокруг много людей, многие жарят зефир на огне, веселятся, играют на гитарах и поют. Большая поляна, на которой разожжены костры, вдали виднеются небольшие домики. Ник спит у меня на коленях, а я тем временем ем жареный хлеб, приготовленный в пламени. Температура на улице уже упала, я в кожанке Ника, которая совсем не греет.
– Возьмите, пожалуйста, – какая-то женщина лет пятидесяти протягивает мне одеяло.
– Спасибо, – я беру его, закутываю себя и свернувшегося калачиком Макалистера.
Женщина присаживается рядом со мной, открывает новую пачку зефира и начинает его жарить.