— А что это такое? — не скрывая изумления, спросила Кин.
— Сейчас, минуточку, я только кое-что подправлю, и ты сама убедишься какая это замечательная вещь.
Ролли обнял Кин и щелкнул кнопкой пульта управления, который был прикреплен на поясе комбинезона. Вспыхнули и замигали разноцветные лампочки.
— Ой, а что ты делаешь? — спросила Кин.
— Не спеши, секунда и ты все поймешь.
— Слушай, Ролли, лучше бы ты купил мне что-нибудь во французском магазине.
— Но это тоже замечательная вещь и такую ты не купишь ни в каком магазине, ни во французском, ни в английском, ни в американском. Это уникальный костюмчик. Просто чудо техники. Это моя последняя работа. Я ее сделал специально тебе в подарок.
— Как? Последняя перед нашей свадьбой?
— Если хочешь, пусть будет так, последняя перед свадьбой. Но никак не свадебный подарок, — пошутил Ролли, — над подарком я еще продолжаю работать.
Ролли отошел от Кин, облаченной в черный комбинезон, уселся на мягкий диван, забросив нога за ногу. Он явно любовался своей работой.
— А что мне теперь делать? — Кин подняла руки.
Рядом с ней, с дивана поднялась и ожила сверкающая кукла, изображающая маскарадно-циркового клоуна. Кукла повторяла каждое движение Кин. Едва та шевелила рукой, кукла делала аналогичное движение.
— Что ты от меня хочешь, Ролли?
Ролли скрестил руки на груди. Кин повторила это движение. Ролли повернул голову и посмотрел на куклу. Кин медленно обернулась и увидела куклу — та стояла точно в такой позе, как и она, и так же медленно поворачивала голову в сторону. Кин изумленно улыбнулась.
— Потрясающе, это просто чудо.
Кин взмахнула руками. Клоун повторил ее движение. Женщина повернулась на пятке. Клоун повторил и это движение.
— Ролли, это просто изумительно. Дети умрут от восторга.
— Они умрут от восторга, но только те, которые смогут себе позволить иметь такую игрушку.
— Но ведь не дети покупают игрушки, ведь это родители покупают их.
— Да, деньги платят родители, так что изумятся отцы, когда узнают, сколько стоит эта игрушка.
А кукла смотрела на Кин голубыми глазами, вскинув на лоб синие брови, рот расплывался в улыбке, нос был такой же красный, как и ослепительный парик.
— Кин, указательный палец — это его глаза.
Женщина пошевелила указательным пальцем правой руки — глаза клоуна открылись и закрылись. Кин сделала полуоборот — кукла-клоун тоже медленно, с такой же скоростью, как и Кин, повернулась.
— А как его зовут? — поинтересовалась Кин.
— Я решил назвать его Голубоватеньким.
— А почему такое странное имя?
— А ты посмотри, какие у него глаза.
Кин взглянула на глаза куклы, они действительно были голубые. Она расставила ноги на ширину плеч, вскинула руки и принялась медленно танцевать. Кукла-клоун танцевала синхронно с ней. Это зрелище было очень впечатляющим.
Кин остановилась, а кукла-клоун продолжала танец, так же двигая ладонями, медленно перемещаясь по плоскости пола, не отрывая от него стопы.
— Ой! Что-то случилось! — Ролли подскочил с дивана и подбежал к кукле. — Там у тебя, в боковом кармане, есть маленькая отверточка, подай, пожалуйста.
Кукла-клоун повторила движения женщины. Кин вытащила из бокового кармана отвертку, а кукла вытащила маленькую, фиолетовую бархатную шкатулку-футляр.
— Ой, а это что такое? — изумленно вскрикнула Кин и потянулась руками к шкатулке.
Клоун накрыл своей пластиковой рукой ладонь Кин.
— Ой, Ролли! — Женщина открыла бархатную коробочку и восхитилась.
Там лежали платиновые часы.
— Ой, спасибо, Ролли. Это твой подарок?
— Да, это наш с Голубоватеньким подарок.
Кин бросилась обнимать Ролли, а кукла-клоун, повторяя ее движения, обняла за плечи Ролли и Кин одновременно.
— Тебе нравится?
— Да очень, и ему, по-моему, тоже нравится.
Кин весело смеялась. Ролли шутил. Им было хорошо.
— Погоди, Кин, дай я его выключу, а то он может тебя чересчур сильно обнять и не выпустить из своих объятий. Ведь ему, как и мне, ты очень нравишься. Не правда ли, Голубоватенький?
Кукла-клоун заморгала голубыми, подведенными глазами.
— Ролли, мне можно вылезти из комбинезона?
— Конечно, можно, если ты не хочешь пойти в ресторан в нем. ‘
— Ты что, в таком виде в ресторан?
— А что, чем плох костюмчик? Я его делал два месяца.
— Я не о том, просто могут не так понять.
— Ну тогда переодевайся.
— Ты тоже.
— Только занесу Голубоватенького наверх, в мастерскую, пусть себе отдыхает там.