Конкретно я интересовалась Сарой, Фредериком, Уортонами и фон Райхом. Вот какой ответ я получила: они вместе выехали поездом, следующим по маршруту через горы, и должны прибыть в Чикаго через несколько часов после моего отъезда.
Мистер Гарднер прерывает мои размышления.
— Извините, я задумалась. Что вы сказали?
— Дорогая мисс Блай, я испытываю искушение похитить вас. Вы бесподобная женщина.
— Мистер Гарднер, — говорю я с невинной улыбкой на губах, которая много раз имела успех с мистером Пулитцером, — это своевременное предложение. Мне действительно нужно, чтобы вы и члены пресс-клуба похитили меня на несколько часов. Я откладываю отъезд, потому что мне нужно встретиться с друзьями, прибывающими с Запада.
— А вы не рискуете опоздать?
— Надеюсь, что нет. — Но я знаю, что рискую.
Я вижу заголовки: «НЕЛЛИ БЛАЙ ПОДВОДИТ АМЕРИКУ И ВСЕХ ЖЕНЩИН!» Я слышу, что вместо восторженных возгласов меня освистывают.
Но у меня нет выбора. Единственный достойный шаг — это отложить отъезд и встретиться с моими бывшими попутчиками. Я уверена, что Сара в опасности, о которой она не догадывается.
Война, убийства, противозаконная любовь — все эти смертные грехи так или иначе сопутствуют Саре; события, с которыми у меня ассоциируются походы армий по равнинам под покровом темноты.
— Вы загрустили, мисс Блай? — Мистер Гарднер с доброй улыбкой смотрит на меня. — Вероятно, из-за того, что вы проведете всего несколько часов в нашем прекрасном городе.
— Я думала о том, какой спокойной и беззаботной была у меня жизнь в детстве.
62
В красивых комнатах пресс-клуба я встречаюсь с его президентом Стэнли Ватерлоо и несколькими коллегами-журналистами. Они ожидали меня только во второй половине дня. В клубе готовились устроить мне прием в неофициальной обстановке, но когда сообщили, что я прибуду раньше из-за того, что спешу, уже не оставалось времени на оповещение членов клуба.
После восхитительного приема мы направляемся в ресторан, где клуб заказал для нас завтрак. После этого с членами пресс-клуба едем на Чикагскую товарную биржу, где меня ждут два сюрприза.
Первый: на доске объявлений вижу свою фамилию и сообщение, что сегодня я выступаю перед трейдерами.
Второй: под моей фамилией указан мистер Стирлинг Весткот. Он выступает завтра вечером.
Мои коллеги замечают, что я не могу оторвать глаз от его имени.
— Вы знакомы с мистером Весткотом?
— Только понаслышке, но хотела бы встретиться с ним.
— К сожалению, в этот раз вам не удастся. Он выступает завтра и на следующее утро уезжает на Западное побережье.
Едет на запад в своем личном вагоне, конечно. А я еду на восток. Как и мои попутчики с парохода. Сара не стала бы проделывать весь этот путь до Чикаго, чтобы сразу повернуть назад и снова ехать на запад. А ведь на свете не одна Амелия, и я, может быть, сосредоточилась не на той?
Когда мы входим в биржевой зал, бедлам, царящий там во время торгов, кажется, достигает пика.
Мои коллеги ведут меня на галерею, и в тот момент, когда мы появляемся на ней, какой-то человек поднимает руку, чтобы сообщить что-то ревущей толпе, но замечает меня и кричит:
— Там Нелли Блай!
Тотчас бешено орущая толпа замолкает, наступает такая тишина, что слышно, как муха пролетит. Все лица, радостные и восторженные, поворачиваются в мою сторону, люди снимают головные уборы, и в огромном зале раздается взрыв аплодисментов.
Я потрясена. Пусть говорят все, что угодно, о Чикаго, только я не верю, что где-нибудь еще в Соединенных Штатах так восторженно приветствовали бы женщину, как в Чикагской товарной бирже.
Среди бурных аплодисментов слышатся возгласы: «Скажите речь!»
Я снимаю кепку и качаю головой, потому что не могу. Мне бы только не расплакаться — нельзя, чтобы эти люди видели мои слезы. У меня просто невероятное состояние.
Мой жест только заводит людей, и они начинают кричать еще громче.
Уже далеко за полдень члены пресс-клуба доставляют меня на Пенсильванский вокзал, где я неохотно прощаюсь с ними. У меня нет слов, чтобы выразить сердечную благодарность за царский прием, оказанный ими невзрачной залетной гостье.
Из телеграммы мистера Биссела я уже знаю, что купе Уортонов и фон Райха в одном вагоне. Фредерик и Сара едут в других. Мое купе в том же вагоне, что и купе Сары; они расположены рядом, и мы с ней окажемся ближе друг к другу, чем во время путешествия по морю. Интересно, что произойдет, когда, как сардинам в банке, нам некуда будет деться.