Леди Уортон направляется к экипажу:
— Не знаю, как вы, милочка, но я не намерена застрять в этом забытом Богом захолустье на несколько месяцев, пока будут со скрипом вращаться колеса здешней бюрократии.
От одной мысли о такой возможности меня кидает в холодную дрожь даже в горячем воздухе пустыни.
Мне не нравятся ее слова, они жесткие и жестокие, но я знаю, что она права.
— Действительно, для того бедняги уже ничего не сделаешь. — Мои слова звучат как отговорка даже для меня, тем не менее это факт. — А что лорд Уортон? Наверное, нам нужно подождать, когда он вернется?
Его жена качает головой.
— За него не беспокойтесь. У его светлости богатый опыт общения с туземцами.
Фон Райх помогает мне сесть в экипаж. Колени у меня трясутся, и я все еще сдерживаю слезы.
— Леди Уортон права, фрейлейн. Трудно вообразить, что представляет собой полиция в этих отсталых странах. Дело может обернуться очень скверно.
Кажется, оно уже начинает оборачиваться скверно, когда мы трогаемся. Собралась толпа, и кучер встревожен.
— Нужно спешить. Слух разлетается.
— Что вы имеете в виду?
— Говорят, что неверные убили сторонника махдистов. Отец ужаса встает, чтобы изгнать неверных из нашей страны. Вот что говорят люди. Нужно спешить, — повторяет кучер.
Мы не проехали и полусотни метров, как изо всех закоулков рынка вылилась толпа с криками «Аллах акбар! Аллах акбар!».
Мы наклоняемся вниз и закрываем голову руками, потому что в нас полетели камни.
6
Экипаж увозит нас вне досягаемости орудий каменного века, но злость и фанатизм летят быстрее ветра. Вдоль всей дороги люди на улицах злобно кричат на нас и размахивают кулаками.
Я не могу не думать о человеке, оставленном нами на рынке. О человеке, который умер у меня на руках и сказал мне последние слова. Он хотел, чтобы я что-то сделала для Амелии, наверняка его жены. Как мне найти ее? Что я ей скажу? Что кровь ее мужа пролилась на землю на рынке Порт-Саида? Что если он иностранец, то местные жители будут радоваться этой смерти как знамению Божьему?
Если он иностранец… Уверенность моих спутников в обратном заставила меня засомневаться, действительно ли этот несчастный — необщительный пассажир, сходивший с парохода перед рассветом. Я видела белую кожу на ноге велосипедиста, но ведь возможно, что это не один и тот же человек. Я не узнала бы своих братьев, будь те в египетской одежде, закрытые с головы до ног.
— Не мучайте себя так из-за того, что произошло, — говорит леди Уортон, будто прочитав мои мысли. — Жизнь ничего не стоит в этих отсталых странах. Здесь люди прибегают к насилию, потому что у них нет книг или газет. Если вы не в состоянии вдохнуть жизнь в мертвого, то ничего не смогли бы сделать.
— Разве что поставить в известность его жену Амелию о его смерти.
— Он сказал вам, что его жену зовут Амелия?
— Нет, я просто предположила…
Леди Уортон бросает на меня скептический взгляд.
— Вероятно, вы слышали арабское слово, которое звучало как имя.
Я не желаю конфронтации и сохраняю мир. Я уверена, что он произносил имя жены в свой последний момент жизни. Не знаю как, но я позабочусь о том, чтобы его жена была должным образом извещена. Сейчас же мне нужно снова твердо встать на ноги и довести до конца дело, за которое я взялась.
Тринадцать дней назад, отплывая из Нью-Йорка, я не представляла, что могут произойти такие трагические события, какие случились на рынке. Когда Пулитцер сообщил мне, что отправляет в путешествие мужчину, поскольку для женщины оно будет сопряжено с большим риском, я ответила: пусть он посылает своего мужчину, я же поеду от другой газеты и побью его рекорд.
Всесильный издатель наконец сдался, но дал мне только три дня на подготовку к путешествию. Помимо замечания Жюля Верна, что женщина не способна объехать земной шар за восемьдесят дней, как его вымышленный герой, были и другие причины, по которым я оказалась в Египте. Идея такого путешествия зародилась двумя годами раньше, когда ни одна нью-йоркская газета не хотела брать меня на работу в качестве репортера из-за того, что я женщина.
Желая доказать, что я ничем не хуже мужчин, я по собственной инициативе взялась подготовить разоблачительный репортаж об ужасных условиях в сумасшедшем доме для женщин. Чтобы попасть туда, я симулировала психическое заболевание. Мне пришлось ввести в заблуждение хозяйку пансиона для малоимущих женщин, полицию, трех психиатров и судью. В итоге было сделано заключение, что я безнадежно больна и меня необходимо поместить в психиатрическую клинику на острове Блэкуэлл в Нью-Йорке, пользовавшуюся плохой репутацией.