Несколькими минутами позже я сижу в купе Фредерика, а он приносит мне извинения, которые не доходят до моего оцепенелого сознания.
— Ченза, — перебиваю я Фредерика.
— Спрыгнула с поезда. Наверное, разбилась насмерть. — Он становится передо мной на колени. — Дорогая Нелли, я чуть не попал в вас, когда выстрелил в окно, но я должен был.
— Должен был? Рискуя мной, чтобы убить того человека или ту женщину, кто бы это ни был?
— Вы должны понять…
— Что вы были готовы рискнуть моей жизнью ради королевы и страны?
— Я стрелял из «Амелии» в Лазаря или леди Уортон, кем бы ни являлся этот монстр.
— И чуть не попали в меня, вы, величайший в мире охотник?
— Я же говорил, что я плохой стрелок. Я должен…
— …подпустить зверя совсем близко. Помню. — Я медленно встаю, отказавшись от помощи Фредерика.
— Нелли, мне нужно поговорить с вами. Предание гласности того факта, что персона в «Амелии» имеет роман с актрисой, может оказать пагубное воздействие на престарелую женщину, чье здоровье и благополучие представляет исключительную важность не только для страны, но и для мира в целом.
Я протискиваюсь мимо него и открываю дверь купе.
— Куда вы? — спрашивает он.
— Умыться и вытрясти стекла из волос. А еще мне хотелось бы достать где-нибудь ружье и показать вам, каково это, когда тебе чуть не сносят голову.
— Пожалуйста, сделайте, что я прошу. Из-за одной Нелли она чуть не умерла от горя. Не будьте той, которая сведет ее в могилу.
— Тем не менее мне нужно решить с вами один вопрос.
Он вскидывает брови.
— Только один?
— Пока один. Это вы спасли меня в ту ночь, когда убийца напал на меня на носу «Виктории»?
— Нелли, дорогая Нелли, жаль, что это был не я, иначе вы помнили бы обо мне не только потому, что я чуть не попал в вас.
— Тогда, вероятно, это был фон Райх.
— Вас спас лорд Уортон.
— Что?
— Сара призналась мне, что видела, как он убегал, когда нашла вас лежащей на палубе. Уортон не был хорошим человеком и не вызывал к себе симпатию, но, как вы убедились сегодня, не позволил бы, чтобы совершилось убийство.
— Мне придется поблагодарить его в молитвах. После того как я прощу его за то, что из-за него меня чуть не убили.
— Вы не великодушная женщина, Нелли Блай.
— Мистер Селус! — Я постукиваю его указательным пальцем по груди. — Меня оклеветали, били и пинали ногами, а я все вынесла и боролась за правду, справедливость и американские жизненные принципы. Или что-то в этом роде. А сейчас…
Он притягивает меня к себе и обнимает. Я чувствую его теплоту и мужскую силу. Наши губы встречаются, и теплота разливается по моему телу с головы до ног.
Потом я слегка отталкиваю его, потому что еле стою на ногах, и, прежде чем выйти из купе, говорю:
— Я принимаю ваше предложение отправиться с вами на сафари. Вам нужен тот, кто умеет хорошо стрелять. Направлять на цель оружие и стрелять, просто направлять на цель оружие и стрелять. Не целясь. Я покажу, как это делается.
— Не давайте обещания, которые не можете выполнить. — Он смотрит на меня своими сверкающими синими глазами. — Но я настою на выполнении того обещания, что вы дали.
Какие-то мгновения мы стоим и смотрим друг на друга, потом я бегу в свое купе и начинаю вытаскивать стеклянные осколки из волос.
Он чуть не убил меня. И все же я не хочу ничего другого, кроме как бежать обратно и позволить обнять меня и никогда не отпускать.
Мой марш-бросок еще продолжается. Я доползу до финишной черты во что бы то ни стало, но на несколько драгоценных секунд я хочу быть в его сильных объятиях, чувствовать щекой его теплое дыхание и его губы своими губами.
Кажется, я сейчас заплачу, но такова уж женская участь, не так ли?
— Вдохни глубже, — говорю я себе. Люди хотят, чтобы я как можно скорее пришла к финишу, — я так и сделаю.
Эпилог
К Филадельфии я подъезжала с чувством радости и в то же время сожаления, потому что близилось к концу мое столь приятное путешествие.
Несколько журналистов и друзей подсели ко мне в поезд в Филадельфии, чтобы сопровождать меня до Нью-Йорка. На всем оставшемся отрезке пути до Джерси-Сити снова были встречи, приветствия и выступления.
Перед самым прибытием мне сказали, чтобы я спрыгнула на платформу, когда поезд остановится в Джерси-Сити, — это будет момент завершения моего кругосветного путешествия. На станции собрались тысячи людей, и в тот момент, когда я ступила на платформу, все восторженно закричали, а залпы орудий с батареи разнесли весть о моем прибытии. Я сняла кепку и хотела закричать со всеми вместе не потому, что объехала весь свет за семьдесят два дня,[38] а потому, что я снова была дома.
38
Элизабет Бисленд, соперница Нелли Блай по «кругосветной гонке», «финишировала» на четыре дня позже.