— Да, ситуация не из приятных, — спокойно говорю я и даже изображаю на губах улыбку, хотя на сердце кошки скребут.
— Удивляюсь, почему вы ничего не знали об этом. Она представила дело так, будто обо всем было договорено заранее.
— Я не думаю, что мой редактор стал бы договариваться, не поставив меня в известность, — категорически заявляю я. — Не получали ли вы телеграммы или письма из Нью-Йорка на мое имя?
— Нет, не получали.
— Наверное, в редакции ничего не знают об этой женщине.
— Знают. Она работала в той же газете, что и вы, до самого последнего дня перед своим отбытием.[31]
— Уточните, пожалуйста, — говорю я по возможности спокойно. — Я действительно не смогу выбраться отсюда в течение пяти дней?
— Совершенно верно, и я думаю, что вы не доберетесь до Нью-Йорка за восемьдесят дней. А она намеревается уложиться в семьдесят. У нее есть письма чиновникам пароходных компаний по всем точкам с просьбой всячески содействовать ей. У вас есть какие-нибудь письма?
— Только одно, от агента судоходной компании «Пенинсьюлар энд ориентал» с просьбой к капитанам судов помогать мне, потому что я путешествую одна. И все, — говорю я с застенчивой улыбкой.
— Тем более вы проиграете. У вас нет шансов. Вы потеряете здесь пять дней и еще пять — в Иокогаме, к тому же в это время года плавание по Тихому океану будет не быстрым.
— Я обещала своему редактору, что совершу кругосветное путешествие за семьдесят пять дней, и если мне удастся, буду довольна, — говорю я безразличным тоном. — Я ни с кем не соревнуюсь. Если кто-то намеревается пройти кругосветку быстрее, это его личное дело.
Я выхожу из здания судоходной компании с невеселыми мыслями. Мое заявление, что я ни с кем не соревнуюсь, конечно, было попыткой спрятать свой ужас перед реальной возможностью оказаться побежденной кем-то, кто украл мою идею.
«Не давай собственным страхам взять над тобой верх», — говорю я себе. Я неизбежно проиграю, если буду бояться потерпеть неудачу, вместо того чтобы предвкушать успех.
Я еду на рикше в свой отель и вдруг замечаю знакомую фигуру на другой коляске, поворачивающей за угол впереди нас. Леди Уортон.
Мне кажется странным, что она одна. Меня тоже никто не сопровождает, но это мой образ жизни и удел. Однако ее светлость — дама из общества, которое осудило бы леди Уортон за появление без эскорта на улицах Гонконга, где царит хаос. К тому же она придерживается более строгих правил и более консервативна в поведении, чем, по моим представлениям, большинство женщин ее положения.
Скорее из любопытства, чем по какой-либо иной причине, я говорю своему вознице повернуть на ту же улицу. Первое, что приходит на мой репортерский ум, — она направляется на романтическое свидание, но не со своим мужем, конечно.
Когда мы поворачиваем за угол, я вижу, что она слезает с коляски перед рестораном.
Двое мужчин встречают ее.
Я настолько поражена, что забываю сказать рикше, чтобы он повернул обратно, и мы проезжаем мимо всех троих, когда они входят в ресторан. Мне ничего не остается, как отвернуться и смотреть в противоположную сторону. Сердце у меня колотится, и голова идет кругом.
Один их тех, кто встречал леди Уортон, — Фредерик Селус.
Другой — пьяный задира моряк с рынка в Коломбо.
45
Я еду дальше в гостиницу, в которой помощник капитана «Ориентала» зарезервировал для меня номер. Он также проследил за тем, чтобы мою обезьянку перенесли на пароход «Океаник» и, с моих слов, дали распоряжение стюарду ухаживать за ней до нашего отплытия.
Когда я вхожу в холл гостиницы, ко мне подходит женщина:
— Мисс Нелли Блай?
— Да.
— Я жена Джона Кливленда.
— Амелия?
— Да, Амелия Кливленд.
Происходит тот редкий случай, когда я теряю дар речи и просто смотрю на нее. Она немного старше меня — наверное, ей около тридцати. Привлекательная, строго, по-вдовьи в черное, одетая женщина, очки с тяжелой оправой, очень светлые волосы собраны в пучок на затылке и спрятаны под шляпой. Она говорит с английским акцентом.
— Как я понимаю, вы были свидетельницей ужасного случая. — Женщина промокает уголки глаз кружевным платком.
— Да-да. Это была… трагедия. — Собравшись с мыслями, я веду ее к дивану. — Какая неожиданность! Я не представляла себе, что вы в Гонконге. Я была готова искать вас по всему свету после возвращения домой. — Я качаю головой, все еще не веря своим глазам.
31
Женщину звали Элизабет Бисленд, она работала в «Уорлде» и перешла в журнал «Космополитен». Когда его издатель услышал о поездке Нелли, он отправил Бисленд вокруг света, дав ей на сборы считанные часы. Она должна была следовать в обратном направлении, поскольку издатель был уверен, что путешествие с востока на запад займет меньше времени и Бисленд опередит Блай. Нелли рассказывает, как она узнала об этой «гонке» в Гонконге, но не упоминает имени Бисленд в своей книге «Вокруг света за 72 дня». —