Используя планшет, Джемма добавила на главный экран фотографии тел Седжвик и Горэма, и расположила их так, что фотографии найденных волос чередовались с фотографиями жертв.
— Анализ ДНК показал, что во рту у Линды Седжвик находился волос, принадлежащий Стивену Горэму, а волос, найденный у Стивена Горэма, оказался неизвестного происхождения…
— Но вы его сравнили с…?
— Да сэр, мы запросили данные из Лос-Анджелеса по первым двум жертвам и оказалось, что волос, найденный во рту Стивена Горэма, принадлежит Алану Ричардсону — предшествующей и второй жертве…
— И кто там еще был не уверен, что все четыре трупа — работа одного и того же выродка? — буркнул Дэвид.
В зале все умолкли на миг и задумались над только что полученной информацией.
— В Лос-Анджелесе нашли подобные волосы у первых двух жертв? — я прервал всеобщие раздумья.
— Мы еще не знаем, сэр, — ответила Джемма. — Просто еще не успели выяснить эту информацию.
— Понятно. Займитесь этим, нужно как можно быстрее узнать, не было ли в убийстве первых двух жертв такого же почерка.
— Да, сэр, уже работаю над этим, — она направилась к своему креслу, попутно набирая какие-то данные на планшете.
Я поднялся из-за стола и не спеша прошел к главному экрану. К уже имеющимся фотографиям с помощью своего планшета я добавил на экран снимки тел Асэль Лэндсбери и Алана Ричардсона. На экране выстроилась следующая последовательность фотографий: Асэль Лэндсбери, Алан Ричардсон, волос Алана Ричардсона, Стивен Горэм, волос Стивена Горэма, Линда Седжвик. Причем между Лэндсбери и Ричардсоном я оставил пустое место, а затем нарисовал там черный знак вопроса.
— Кто мне скажет, что должно быть на этом месте? — я указал рукой на знак вопроса.
— Волос Асэль Лэндсбери, — ответил Броуди.
— Это самый очевидный вариант, Джейкоб, — я еще раз посмотрел на экран и продолжил. — У нашего серийного убийцы есть свой почерк, свой автограф: это то, как он сначала уродует своих жертв, а потом украшает их едой. Но теперь стало ясно, что ему еще важно устанавливать связь между убийствами — каждая последующая жертва имеет у себя в ротовой полости один волос предыдущей жертвы.
— По-моему это как-то не вписывается в то, как он уродует своих жертв, — Броуди явно заинтересовался таким поворотом событий, — ведь он над ними так жестоко издевается… а потом что? Просто вырывает один единственный волосок, чтобы засунуть его в рот следующей жертве? Очень тонкая связь выходит… буквально тонкая.
— Ну да, для него было бы куда логичнее вырвать целый клок волос, а не один, — проснулся Дэвид.
— Но ведь это не обязательно, — присоединился к обсуждению взрослый мужчина-аналитик, — несмотря на то, как убийца уродует своих жертв, он их потом украшает едой. Так что он явно относится к своим жертвам двояко. Этот волос для него что-то значит.
— Хаос и порядок, Дэниэл, — отозвался я. — В голове у этого человека бок о бок таятся хаос и порядок. Хаос уродует острым лезвием, а порядок украшает едой и устанавливает связь между жертвами.
Джейкоб Броуди задумчиво поглядел на цепочку жертв и волос, изображенную на главном экране:
— Многолетнее изучение серийных убийц показывает, что у подавляющего большинства из них наблюдается поражение участков коры мозга в районе лба и виска. Данные участки мозга ответственны за личность, мораль, этику. Наш убийца вполне подходит на роль кандидата с больной головой.
— Да, Джейкоб, тут ты прав, — я сделал небольшую паузу, чтобы правильнее сформулировать терзавшую меня мысль, — но меня беспокоит вот что: все маньяки похожи друг на друга исключительно по причине одинаковых проблем с головой. Такой человек когда убивает, он как наркоман получает новую дозу и успокаивается на какое-то время. Мы же имеем ситуацию, когда время между убийствами кардинально различается. Ричардсон был убит через два дня после Лэндсбэри, Горэм был убит через две недели, а Седжвик так и вовсе через несколько часов после Горэма. Больше всего меня беспокоит разрыв между Ричардсоном и Горэмом. Наркоман не выдержал бы две недели без дозы.