— Я никогда не мог устоять перед твоим «хочу», — мягко улыбнулся демон, на миг прикрыв глаза.
Он вспомнил сейчас, как с самого детства одного этого «хочу» ему хватало, чтобы тут же ринуться его выполнять. Анна просила его время, просила знания и загадки, просила опыт и мудрость. И он преподносил ей все на блюде своего желания удовлетворять все ее просьбы и потребности. Только никогда не думал, что дойдет до чего-то большего. Но вот оно — большее: она под ним, целует его и шепчет «хочу», а он не может и не хочет отказать ей, беззастенчиво пользуясь этим для удовлетворения себя самого. И списать бы все на эгоизм, но куда больше это походило на покорность и раболепие перед этой девочкой. По сути своей — еще дитя, ребенок. Но как же много она понимает и просит! Как много уже сейчас требует от него. И чего же ему ожидать в дальнейшем?! И он с предвкушением и восторгом будет ждать этого времени, когда она попросит у него что-то в очередной раз безумное и неправильное, но перед чем он не сможет устоять. Когда она успела стать хозяйкой его Судьбы?
— Я запомню это, — хитро улыбнулась Анна, заставив Хасина хмыкнуть.
Она снова сама потянулась к его губам, скользнув руками выше по его лицу — к рогам. И с хриплым недовольным рыком, больше похожим на стон дикого наслаждения, Хасин ответил, перехватывая инициативу. Поцелуй был переполнен теми эмоциями, что последовательно накрывали сегодня демона с головой: злостью, гневом, яростью, раздражением, отчаянием и болью, страстью и любовью. И каждую он продемонстрировал Анне касанием лишь только губ к ее губам, показав, что такое бывает. Грубость смешивалась со щемящей нежностью, а страсть — с осторожностью и вкрадчивостью.
Девушка млела и задыхалась под его поцелуями. Прижималась все ближе, не давая ни на миг оторваться и отодвинуться, прекратить это безумие. Податливо открывалась, всхлипывая и стоная ему в рот, отчего демон, казалось, заводился еще больше, и еще отчаяннее целовал ее, словно желал, чтобы она ни на миг не замолкала, желал наслаждаться этими чарующими звуками.
Анна не помнила, в какой миг ее ученическое платье оказалось на полу, оставляя ее лишь в нижней юбке и сорочке, лишь заметила, что хвост активно участвовал в ее раздевании: распарывал пуговицы острой пикой, стягивал ткань с плеч и ног. Сама она скинула с Хасина его плащ да порванную рубашку, тоже едва помня, как делала это. Важным была лишь ставшая еще более близкой близость их тел. Руки демона сильно и крепко сжимали ее талию, словно он не позволял себе касаться чего-либо кроме. Зато хвост словно бы жил своей жизнью: забирался под юбку, скользил по стройным ножкам, доходя до самых бедер, но не дальше, обвивал ее руки и талию, касался груди сквозь ткань, заставляя ее извиваться и гнуться.
В этих поцелуях демон забывал о том, что не должен делать того, что делает. Вот так прикасаясь к Анне, лаская ее, Хасин мог притворяться и представлять, что эта девушка принадлежит только ему одному. Что нет нужды делить ее или уступать, что в этом нет необходимости и его обязанности. И он знал об этом, потому и пытался не быть с Анной слишком долго или слишком близко, потому и отстранялся от нее — чтобы избежать соблазна падать в омут иллюзий. Всегда считал себя мудрым, сильным и способным держать в узде свои эмоции. Но рядом с Анной все это словно растворялось, будто и не было никогда. Своим напором, своим упрямством, своими глазами и голосом она могла зачаровать его, и он тут же поддавался ей. Ей не нужно было как-то особенно соблазнять его или хитрить, он и без этого с огромным трудом сдерживался, когда они находились наедине. И хорошо, что она еще не знала этого, не понимала своей власти над ним и не пользовалась целенаправленно. Но когда-нибудь Анна поймет это, осознание придет к ней со временем, и чего ему ждать тогда? На что еще она сможет его толкнуть? Чего еще потребует от него? Что попросит? А ведь он не сможет ей отказать…
Хасин оторвался от сладких губ и смотрел, как Анна медленно поднимает веки, учащенно дыша, пытаясь восстановить дыхание. Глаза были затуманены наслаждением и сверкали возбуждением — невероятное зрелище. Она словно еще не пришла в себя, смотрела на него, но не видела. И он не мог не поддаться искушению. Гипнотизируя ее своими глазами, он взгляда не отводил от голубых омутов, коснувшись пальцами кромки ее сорочки, скользнув подушечками пальцев вдоль ткани от плеча к плечу. Девушка задышала еще чаще, не в силах отвернуться от его взгляда, язычок волнительно скользил по губам, пока прерывистое дыхание срывалось с покусанных створок. Она лежала под ним, беззащитная, расслабленная и напряженная одновременно. Волосы разметались вокруг лица и по подушкам, ладошки беззащитно сжимали и разжимали ткать у головы, словно она пыталась уцепиться хоть за что-то, что не давало бы ей уплыть в своих ощущениях.